иначе она ночью больше не сомкнет глаз. Ружье Джорджа было внизу, как и телефон. Лоретта дошла до лестницы и прислушалась – но ничего не расслышала, кроме тиканья часов в столовой.
Спустившись на первый этаж, она проверила входную дверь – закрыта, потом прошла в другой конец дома и с легкой дрожью обнаружила, что дверь в кухню открыта. Она включила наружный свет, отважилась выглянуть во двор – но ничего такого не заметила, за исключением стареньких качелей и кромки пшеничного поля чуть поодаль, метрах в двадцати.
Соседские дома ограбили, когда хозяева были в отлучке. Так с какой стати кому-то придет в голову соваться в дом, где хозяева на месте, – дело-то рисковое?
Ерунда.
И все же она точно знала – ей ничего не померещилось.
А может, злоумышленник и не думал ничего красть – может, его привело сюда что-то еще?
Неужели это тот самый парень, с которым она столкнулась пару дней назад в Эмпории? Ей тогда показалось, что он точно был из тех самых цыган, о которых рассказывал Джордж. На вид лет двадцать, загорелый, чернявый такой, – он смерил ее грубым взглядом в тот самый миг, когда она проходила мимо него по Торговой улице с покупками в обеих руках. Она прибавила шагу, направившись прямиком к машине, а он шел за нею с бутылкой пива в руке и все посвистывал, а после прислонился к витрине прачечной и, пока она загружала сумки в багажник, все пялился на нее, выпятив мускулистую, в татуировках грудь, – все разглядывал ее с ног до головы с ухмылкой на губах. Чувствуя себя не в своей тарелке все больше и больше, Лоретта села за руль, тронулась с места – и возвратилась домой, забыв половину того, что собиралась сделать в городе.
А спустя полчаса, выгружая покупки на крыльцо, она заметила, как у ограды остановился какой-то драндулет. Издалека ей было не разглядеть, кто сидел за рулем развалюхи, но она тотчас подумала о том парне: уж теперь-то он точно знает, где она живет.
В доме она была одна, а значит, никто не выручит ее, вздумай он сделать ей что-нибудь плохое.
Лоретта тогда крепко заперла дверь и просидела в гостиной, пока Джордж не вернулся после работы. Ей не хотелось заводить разговор о происшедшем, и она взялась готовить ужин, как будто ничего не случилось.
Свою ошибку она поняла только сейчас, когда оказалась внизу совсем одна, без всякой защиты.
Неужели это и впрямь тот цыган – решил вернуться, думая, что она живет одна-одинешенька? Но что он задумал? Может, то, что сделали с Анной Уоррен?
При одной лишь мысли об этом у нее к горлу подступила тошнота. Анна Уоррен была красавица блондинка тридцати семи лет и жила одна в доме по ту сторону Эмпории с тех пор, как ее муж погиб в автомобильной аварии на Канзасской платной автостраде[5]. Брат Анны, приехав как-то из Топики проведать сестру, нашел ее мертвой в гостиной: полураздетая, она лежала в луже собственной крови. Ее сперва изнасиловали, а потом полоснули по горлу. И случилось это около месяца назад. Лоретта знала Анну только в лицо: она работала библиотекаршей в школе,