он ушел провожать официантку Танечку. Позвонили в ресторан. Оказалось, у них работают четыре Тани. Попросили домашний адрес той, которая сегодня не вышла на работу. Ребята съездили к ней на квартиру и обнаружили нашего героя в нежных девичьих объятиях. Возмущению ребят не было предела: так бесстыдно подставить группу! Потом все же сделали скидку на то, что он в эту ночь лишился невинности, и ограничились выговором по партийной линии. Однако он подводил еще не раз.
Я окончил Высшие курсы с одной четверкой по советскому уголовному праву, однако попал в список отличников. Большинство зачетов заработал «автоматом» за активность на семинарских и практических занятиях. И что интересно, получил пятерку за ненаписанный реферат по научному коммунизму. Когда я поделился мыслями о том, в каком ключе собираюсь раскрыть содержание темы, преподаватель схватился за голову и попросил этого не делать.
На выпускных трехсуточных учениях я оказался в редколлегии стенной газеты, которая освещала действия участников. По плану учений в Минск приезжал иностранный дипломат-разведчик (эту роль прекрасно сыграл сотрудник центрального аппарата КГБ Белоруссии, владевший несколькими языками), которого наши ребята «пасли». Кроме того, слушателям приходилось писать запросы и спецпроверки, составлять заявки на проведение оперативно-технических мероприятий и наружного наблюдения, читать их отчеты и на их основе готовить аналитические справки. Все происходило, как в реальной боевой обстановке. Мы, члены редколлегии, были посвящены в планы учений на два хода вперед и успевали выпустить свежие материалы точно к тому моменту, когда усталые слушатели после обсуждения очередной задачи и принятия решения выходили покурить. Они поражались оперативным фотосъемкам с мест: узнавая свои перекошенные физиономии, кто-то хохотал, кто-то краснел. Газета на оберточной бумаге каждые два часа прибавлялась в размерах на несколько метров. Когда все четыре стены огромного фойе были заняты, стала закручиваться в спираль на выносных стендах. Общая длина стенгазеты составила 147 метров! Его показали самому Председателю КГБ Белоруссии. Председатель смеялся до слез! Именно после этого наш генерал, начальник Высших курсов, своим приказом зачислил меня в категорию отличников.
Минск 1979 года – чистый, ухоженный город. Много театров и музеев. Девушки красивы, парни приветливы и добродушны. Обеспеченность продуктами питания и товарами – получше, чем в Москве. Отношение жителей Минска к людям в военной форме было каким-то особенно трепетным. Бабульки в магазинах любезно старались пропустить нас без очереди. Ежемесячно я отправлял дочуркам посылки с конфетами, жевательной резинкой и прочими подарками. Минские ребята рассказывали, что этому изобилию они обязаны Первому секретарю ЦК КП Белоруссии, Герою Советского Союза Машерову, который, в отличие от других республиканских лидеров, сумел в свое время сказать «нет» Хрущеву и сохранить поголовье скота. Мне довелось дважды его видеть близко: на демонстрации