Я хочу быть справедлив к нашей власти: никакого тоталитаризма нет, это очень мягкий авторитаризм, почти без репрессий, но все-таки пытающийся монополизировать свободу слова и даже тем, кто высказывается в Интернете, пытающийся заткнуть рот.
Должна быть общественность, занимающаяся конкретными случаями, лучше в виде советов, патриотических политических инициатив, патриотических правозащитных инициатив.
Тогда удастся сформулировать простую программу, состоящую из следующих положений. Мы любим свою страну больше, чем иностранцев, мы считаем, что в нормальной стране (а мы хотим, чтобы наша страна была нормальной) обеспечение качественного уровня жизни всем или, по крайней мере, большинству должно быть задачей государства. Мы хотим, чтобы неравенство было минимизировано до приемлемых для нашей культуры размеров. Чтобы у власти были достойные люди, и чувство собственного достоинства поощрялось. Чтобы поощрялась низовая самоорганизация и базовая демократия. Чтобы у людей были гарантии безопасности, а значит, финансировалась оборонка, армия, правоохранительная система и спецслужбы. Чтобы признали самостоятельную ценность науки, образования, культуры и философии и финансировали их.
Простые, понятные идеи, часть из которых направлена на то, чтобы защищалась семья и рождаемость и поощрялся патриотизм. Да, это очень странный синтез национализма, консерватизма, социал-демократии и даже элементов классических либеральных ценностей, но именно это отвечает интересам, я думаю, не только нашей страны, но и всего мира.
Я говорю о попытке создать большой проект на будущее. То, что говорит Партия жизни, мне всегда нравилось: «Ну, вы же понимаете, Путин сам так думает, этим олигархам головы… Ну, вы же понимаете, в какой мы ситуации». Да, понимаю. Другое дело, что я начинаю не верить в то, что Путин в такой ситуации, потому что можно в ней находиться три-четыре года, но не восемь лет – и все в такой ситуации. Национализация «Сибнефти» в особенности меня удивила, потому что сумма, выплаченная коллективному Абрамовичу, превышает четырехгодичные платы за четыре национальных проекта. А не жирно будет? А не слипнется у коллективного Абрамовича? Странно это все. Но я сейчас не об этом.
Некоторые организации увлеклись выдуманным антифашизмом. Антифашизмом была технология, которую год назад пара моих друзей предложили администрации президента как внешнеполитическую технологию борьбы за права русских на Украине и в Прибалтике. А какие-то то ли дураки, то ли вредители решили использовать эту технологию для внутреннего пользования, называя фашистом любого человека, который говорит: «Я русский» или «Я боюсь миграции». В этом смысле то, что Русский марш назвали фашистским маршем, то, что решили против него устроить Антифашистский марш, возможно, было сделано властью для того, чтобы либералы не могли солидаризоваться с националистами в борьбе за права русского человека. Этого я тоже не могу исключить.
Так что такой политической силы нет. На чем она сложится, я пока