всегда будем вместе?
Он не отвечает и уходит. Она в отчаянии. Через несколько минут два звонка в дверь. Она мчится к двери сломя голову.
Он бросается на нее, срывает одежду…
– Мы всегда будем вместе, если захочешь, – шепчет он, когда его дыхание успокаивается, и уходит.
А она, ошалевшая от ласк и слов, еще долго млеет, раскинувшись на диване, а потом долго не спит. «Если захочешь…» Конечно, она хочет быть рядом, всегда! До последнего вздоха.
Она купила безумно дорогой комплект шелкового постельного белья, плотную портьерную ткань, такую, чтобы самый солнечный день с такими портьерами казался самой темной ночью, и тут же помчалась в ателье, заказывать. Боре понравилось белье, портьеры, и еще ему нравился секретер – в детстве у него был точно такой же, он за ним делал уроки в первом классе. Потом родители купили новую мебель, а старую выбросили.
– Если б он был не такой поцарапанный, хорошо стоил бы. – Боря отбрасывал крышку, гладил пальцами ящички, заглядывал в них и улыбался. – Неужели мне когда-то было семь лет? – шептал он, вставляя крошечные ключики в замочки.
– А каким ты был в семь лет? – спрашивала Надя.
– Худым и противным.
– Принеси фотографию.
Он принес. На ней Боре семь лет. Она смотрела на фото, и ей хотелось усадить за секретер такого же маленького худенького мальчика.
– Я хочу от тебя ребенка, – прошептала она, ошеломленная внезапным желанием материнства.
Надя купила рамку и вставила в нее фотографию. Она смотрела на фото, и ее охватывало до оторопи храброе и до дрожи авантюрное желание удалить внутриматочную спираль и забеременеть, а там хоть трава не расти. Она уже гладила свой плоский живот, представляла себе, как в ней зарождается маленькая жизнь, но голос разума начинал шептать: «Глупости!» – и все исчезало. Но вновь появлялось при следующей овуляции. А пока она каждое утро говорила маленькому Боре: «Доброе утро», – и, попивая кофе, мечтала о том времени, когда их ребенок прошлепает босыми ножками из своей красивой комнатки в гостиную их квартиры, в которой не будет ничего из этой мебели, даже секретера, так понравившегося Боре.
Потому что вся эта рухлядь видела разрушение ее жизни. Секретер – его молодоженам отдала баба Антося за ненадобностью – громоздкий, неудобный, в деревне совершенно лишний, и другая мебель были свидетелями того счастливого времени, когда Зеленый Змий был хорошим и бабушка с ним еще не разошлась. Мама была юной, улыбчивой и веселой, папа быстрее всех переплывал речку, а Нади еще в помине не было, но потом все полетело кувырком… Первый раз родители мамы и отца поругались прямо за свадебным столом и подрались из-за того, кто сколько дал денег на свадьбу, на кольца, на тамаду и тому подобное. Дальше – больше: к ссоре подключились родственники с обеих сторон, они особенно рьяно подливали масла в огонь. Огонь разгорелся и сожрал любовь, семью, мамину улыбку и Надино счастливое детство. Уже все забыли, с чего началось, кто первый сказал обидное слово или фразу, а только скорбно качали головами – эх, жизнь… Бывает, искры