будто в ней могла увидеть папу. – Высокий, волосы светлые.
– А человек он какой?
Какой человек? Найду она помнила, а вот отца… Бабушка рассказывала, что, когда Надя плакала, он выносил ее в одеяле на веранду. Вынесет, положит на пол и дверь в дом закроет. В мороз тоже выносил. А дедушка, мамин папа, любил ее, подбрасывал на руках так, что у нее дух захватывало, и она не боялась, что дедушка ее не поймает.
– Я отца не помню. – Надя опустила подбородок на грудь.
– Он пил? – Валерка нахмурился.
Надя кивнула.
– И зачем они это делают? – Она вздохнула тяжело и совсем не по-детски.
– С горя… – Валерка оторвал травинку и принялся покусывать. – Это я так думаю, а вообще кто знает… Фотку отца покажешь?
– У нас нет его фотографий.
Валерка вздохнул:
– У моей мамы тоже нет ни одной фотографии Андрея, она все порвала, когда он к твоей мамке ушел, но сначала глаза иголкой повыкалывала… Надя, смотри, – Валерка вытянул руку, – Зеленый Змий идет.
Через дыру в заборе заброшенной усадьбы к ним направлялся Надин дедушка, мамин отец, с большой эмалированной миской, накрытой стареньким кухонным полотенцем. У него нет зубов и лицо зеленого цвета, оттого что он гонит самогон и пьет – отсюда и прозвище. Дедушка иногда приходил к их воротам и садился на скамейку. Мама его в дом не пускала, да он и не просился.
Бабушка давно оставила его и уехала к новому мужу, с собой увезла кое-какую мебель. Надя была у нее один раз, еще в первом классе. Бабушка теперь жила на пятом этаже. У ее соседки была беленькая лохматая собачка, и Наде разрешили погулять с ней. Прогулка с собакой – признак счастливой жизни, все розовые мечты Нади сводились к этой картинке.
Бабушка с мужем раз в год после Пасхи наведывались в деревню, на кладбище. Как-то они зашли в дом, еще Андрея не было, сели за стол, и мама с бабушкой сразу поругались. Бабушка вскочила, стул с грохотом опрокинулся, и как закричит: «Лучше повеситься, чем с тобой рядом сидеть!» А мама ей: «Вешайся», – и бабушка с мужем уехали. Больше они не заходили – проедут мимо на синей машине и все, а Надя потом еще долго смотрит им вслед…
– Здрасте, детишки. – Дедушка снял с миски полотенце – под ним была клубника.
– Здрасте.
Дети расплылись в улыбках. У Нади слюнки потекли, и она шумно сглотнула.
– Вот, внученька моя ненаглядная, кушай, ты всегда клубнику любила. – Дед присел на корточки. – И ты ешь, Валерка, не стесняйся.
– Спасибо. – Дети тут же принялись за клубнику.
Смотрит он, как они едят, а у самого на глазах слезы умиления.
– У Надюши от клубники такой диатез был… – Дед горестно качает головой, и от беззубой улыбки его лицо сморщивается. – А я ей все равно клубнику давал. Не мог я видеть, как она плачет и просит.
– У меня тоже был диатез, – сказал Валерка, – и тоже из-за клубники.
– Да вы вообще хилое поколение. – Дед сел на траву и скрестил ноги. – Вот мы другое дело, мы на настоящем мясе выросли, на чистой воде, на чистых овощах. А вы? Вас Чернобыль отравил, и