чего от него хотят, раздвинул ноги и выставил перед собой кулаки.
– А вы кто? – решился наконец спросить он.
Незнакомец деловито осмотрел Париса, ногой подвинул его ступни, наклонившись, поправил положение коленей, за плечи повернул его корпус.
– Твой тренер, – буркнул он. – А теперь ударь меня.
Такой просьбы Парису ещё слышать не приходилось. Он плохо представлял себе, как можно ударить такого солидного и наверняка благородного господина, но и отказаться он не мог – и сперва не очень сильно стукнул тренера в плечо. Тренер не вздрогнул и, казалось, вообще не заметил, что его ударили. Тогда Парис, замахнувшись сильнее, ударил его в другое плечо, но тренер и на это никак не отреагировал, и тогда Парис решился ударить его в лицо, но кулак налетел на ладонь тренера, который подставил её так быстро, что Парис даже не понял, откуда она взялась.
– Не очень плохо, – сказал тренер, – но всё это надо делать гораздо резче. – Тут он так дёрнул Париса за руку, показывая, как резко надо бить, что чуть не оторвал её. – И запомни, как надо стоять, это самое главное, остальное само получится. Противников у тебя будет, правда, не пятьдесят и не двадцать, но это и не сельские разбойники, так что соберись как следует.
– Да вы что! – закричал Парис и бросился к выходу, но тренер, не сдвинувшись с места, поймал его и вернул обратно.
– Ты же пришёл за быком, – по-прежнему бесстрастно сказал он, наматывая на кулаки Париса кожаные ремни. – Ты думаешь, его отдадут тебе даром?
– Нет, вы не поняли, – забормотал Парис, – это недоразумение, я только посмотреть пришёл. Отпустите меня на трибуну.
Но было уже поздно: одна из стен комнаты вдруг раскрылась, и Парис увидел залитую солнечным светом арену стадиона. Какая-то сила толкнула его туда, и он, обгоняя собственные ноги, выбежал на середину арены. Над взревевшим стадионом раскатисто прозвучало его имя. Негаданно пастушок искупался в славе, как щенок в холодной воде. Но не успел он этого осознать, как стадион взвыл ещё громче и над ним прогремело другое имя: «Деифоб!»
Это был сын царя Приама, один из самых славных воинов Трои. «Всё!» – подумал Парис, пожалев о своём последнем дне рождения и о том, что не послушал вчера мудрую Энону.
Царевич подошёл к нему, презрительно осмотрел и насмешливо спросил: «Тебя сразу убить или сперва помучить?» Парис ничего не ответил и только принял стойку, которой его только что учили.
Первый удар попал по локтю Париса, который тот неизвестно как успел подставить на пути кулака противника, от второго удара Парис отклонился так резко, будто его дёрнули за ухо. Время для него вдруг замедлилось, и то, что для зрителей продолжалось пару секунд, для него тянулось томительными минутами. Его кулак судорожно дёрнулся и налетел на щёку Деифоба. Удивление отразилось на лице богатыря. «Да ты ещё и дерёшься!» – вскричал он и тут же получил новый удар в челюсть. Удивление сменилось яростью, но после