в журчании ручьев – для нее все это было тяжело. Она всегда слышала пламя и птицу, которая пела о счастье жизни и о безграничном мире. Она видела птицу и ее невероятно красивые искристые перышки и фиалковые глаза, как у нее самой…
– Неважно – фея ты или эльф, – услышала Аленка голос брата. – Ты – это ты. Душа человека многограннее и безграничнее этого мира. В тебе отражена эта многогранность. Неважно, кто кого видит в тебе, оставайся собой.
– Я стараюсь, но мне не верят. Снежана изменилась, – ответила Алена.
– Она всегда такой была. Просто теперь она решила, что тебе пора повзрослеть, раз ты вступила на опасный путь.
– А ты, ты тоже считаешь, что мне лучше быть эльфом?
Силент помолчал и снова ответил:
– Ты – это ты. Неважно, в чьем образе. Эльф, фея, человек – всего лишь оболочки души. Ты всегда остаешься собой, какую бы одежду ни надевала и чьими бы орудиями ни пользовалась. Огняна, тебе просто дано больше, чем нам. Когда ты узнаешь себя настоящую, равных тебе на этом свете не будет.
– Я… я настоящая… фея! – заплакала Алена. – Сила моя во мне, даже когда я эльф! Я ее вижу!
Силент присел рядом с сестрой и обнял ее.
– Конечно, —ответил он. – Ты всегда ее будешь видеть. Но однажды, как настоящая фея, ты увидишь
больше. О чем ты хотела спросить меня? Когда ты шла ко мне, в воздухе витали вопросы.
– Я хочу узнать про Ацанов… – заявила она. – Почему их изгнали, и зачем Чашу разбили, и…
– Эта тема запретна, – прервал ее брат. – Само упоминание о ней таит опасность. Сейчас и так тьма окутывает Землю врат. С каждым днем природа все грязнее, души людей темнее. В сердцах людей света не хватает, а ты затрагиваешь Тьму, разве не чувствуешь это?
Силент снова сидел на земле с закрытыми глазами. От него шло легкое свечение.
– Почему Ацаны обвинили эльфа? – продолжила Алена.
Она не чувствовала тьмы. Птица в ней пела и сияла. Силент молчал. Больше Алене не удалось его разговорить. Он так и сидел до восхода луны, и Алена знала, что брат для чего-то запасается силами.
***
Сегодня учитель по алгебре заболел и многие уроки отменили, поэтому Шура пришла домой почти на два часа раньше обычного. Она даже успела зайти с Ириной в магазин, чтобы выбрать наряд для образа. Но в магазине ничего подходящего не нашлось. Ирише пришла новая идея, и она уговорила подругу отправиться домой. Мол, вечером она покажет ей наряд. Шура поверила подруге на слово. В принципе, вариантов у нее было немного. Все равно одной страшно менять образ.
В квартире было пусто и одиноко. Есть не хотелось, при мысли о домашней работе набегала тоска. Шура решила сделать уборку в своей комнате. Почему-то на душе все пело, словно она это делала не для себя. А для чего же? Чтобы вызвать одобрение Германа? Да ну! Для него хоть горы сверни – он все равно найдет, к чему придраться. Шура слишком хорошо