скоро занесут в голодном раскумаре.
Устроен мир весьма рационально,
Здесь каждый в чей-то рацион идет орально.
От хоти бычась, изменяя Азии с Европой,
Подобно Зевсу, в мыле пролетаешь в попу.
P. S. В раю ангелы собирают мусор, разбросанный чертями, в белые мешки, а в аду черти мусор от ангелов складывают в чёрные.
Сад, упакованный профессионалами уже без особой любви к живому в гранит и мрамор и разграниченный ограждениями по памяти так, что другим живым становится немного неловко веселиться, называется кладбищем. Так и с родным городом, где правит вся имперская «НАС – РАТЬ!»
Это – власть, не способная разработать и осуществить хотя бы один пятилетний план, кроме посидеть тут поверх «Теремка» маленько, за гладью озера понаблюдать и за прочей фауной?
Игрушки мужчины кризисного возраста
Тихо тоска в сердце молчала
О счастье, жизнь что обещала.
Длиною утомительные строки,
Свободою томительные сроки.
Так, головы друзьям мороча,
Гуляю преимущественно ночью.
Так как же лютому поверить зверю,
Когда себе давным-давно не верю?
Жизнь пролетит быстрее кувырком,
Нам не понять – зачем ещё живём?
Сменив проводку на проводку,
Свой получить пятак на водку?
И кризису прекрасно возраст шёл,
В котором гол ты, как сокол.
Где плохо лежало, там худо стоит,
Тугая мошна нам про то говорит.
За сим плачу – не плача, не рыдая,
И голове своей руками помогаю —
Чтоб не кручинилась моя головка.
На тёрке чаще тру себе морковку.
Мечтой одной о жизни сытой
Ввек не накормишь паразитов,
Земля не встанет под ногами,
В душе пожар не тушат пирогами.
P. S. «Ной – не ной, а у нас каждый год потоп. А вам всё одно подавай, чтобы каждой твари – по паре», – ворчал дед Мазай, укладывая в лодку заек штабелями, чуть разгладив им ушки.
Мифические Арии? На первый – второй?
Чувствительность светских дам, почитающих пресвятость дев и прочих непорочных рожениц, могли бы оскорбить слова шальной эстрадной императрицы о чудесах с первым и последовательностью мучений со вторыми.
Но – нет, обычно, весело подпевают, что все стервы при своих правилах счёта…
А что, если так зовут людей сошедших на Арарат с допотопного ковчега? Тогда АРА – это мы все, красавчики?
Стройная, загорелая белокурая бестия нежилась на берегу послепотопного моря, когда увидела очередного бородатого красавчика:
– Ты откуда, красавчик?
Красавчик указал рукой неопределённо вверх и в сторону, где по его разумению находилась гора Арарат:
– Оттуда.
– Арарат? Светлый дух гор?
– Ара… – не успел он договорить, как оказался в жарких объятиях русалки, не дающих произнести и звука между страстными поцелуями.
– Красавчик, ты и впрямь, как ТОТ – великий дух АРА…
– Так