тунику, приглаживаю короткие волосы, которые очень нравятся Филиппу. Именно он заставил меня остричь их, потому что именно так в его понимании выглядит идеальная жена. Драматичная внешность, как он описывал меня. И сейчас всё это претит, ведь я не актриса на сцене, чтобы играть роль, которую для меня прописали. Но в то же время я это делала и продолжаю делать, потому что привыкла к такой жизни, где ничего не поменять. Тогда откуда появилось желание так резко всё изменить? Я не помню. Правда, только какие-то обрывки картинок, и всё. Во мне нет обиды, нет оскорблённого самолюбия, ничего, только пустота и непонимание причин моей одинокой прогулки по городу.
Хочу ли я, действительно, получить развод? Насколько сильно я этого хочу, раз подвергаю опасности сестру и себя? Ох, не могу объяснить даже себе этих мыслей. Я чувствую, я помню, как расстаются мужчины, вроде Филиппа, с жёнами. И это всегда было плачевно. Они пропадали. Их никто больше не видел, не слышал о них, а с некоторыми я вроде бы дружила. И это выражение лица Филиппа, когда упоминали эти имена, моментально менялось на отвратительную гримасу.
Мотаю головой, и это выходит дёргано, словно я сумасшедшая, сидящая на лавочке у озера в одном из парков. Я не могу протянуть цепочку событий от первой встречи с мужем и до этого момента. У меня в памяти огромные пробелы, которые я сама создала, и теперь же их слишком сложно вытащить. Это всё алкоголь, и он снова манит меня. Я даже чую запах ароматного напитка, который поможет. Мне плохо. Внутри плохо, ведь я, как запрограммированная, иду в сумерках к ближайшему бару. Прохожу мимо столиков и точно направляюсь к бару. Мне плевать на окружение, я на языке ощущаю свою губительную слабость.
– Белое вино. Сухое. Любой марки, пожалуйста, – прошу я официанта.
Мельком взглянув на меня, мужчина улыбается и демонстрирует мне одну из бутылок. Плевать. Правда, мне всё равно, отчего я быстро киваю и нервно стучу ногтями по деревянной стойке. Глупый страх появляется в груди, что Рейчел может увидеть, я предаю свои обещания, но меня трясёт изнутри. Мне необходимо… так необходимо что-то, до чего я не в силах дотянуться сейчас, и бокал вина самое меньшее, что я могу иметь.
Мне называют сумму, и я, копаясь в сумочке, кладу деньги, пока гипнотизирую бокал, слишком медленно приближающийся ко мне. Рывком забираю и делаю глоток. Меня обжигает сухость, и становится хорошо. Вот так просто. Хорошо. Тело обдаёт волной тепла и спокойствия. Боже, это мой конец. Я всё понимаю разумом, но противиться, отказаться не могу. Смакую напиток и прикрываю глаза, а губы сами растягиваются в улыбке.
Первый бокал пришёл в мою жизнь с Филиппом. Именно он пристрастил меня к каждодневному употреблению бокала вина. «Хорошо для здоровья», – так он говорит. Я помню его улыбку, шум океана и ласку, которой он укрывал меня в свадебном путешествии. И я верила, что это моя сказка. Вот она, в моих руках и никуда больше не убежит. Как же я ошибалась, чертовски глупо было верить в то, что иллюзии длятся вечно.
Дальше было ещё хуже, личный погреб, куда поставляли каждую неделю коробками алкоголь. А потом крах