не укладывалось в голове: был фестех – и не стало фестеха… и практически своими собственными руками, путем «снижения требований» к самому себе… и бывший светлым и вожделенным образ «студента МФТИ» несколько поблек в моих глазах.
Так я впервые понял, что фестехи – это тоже живые люди. А впоследствии и сам неоднократно подтвердил этот тезис (здесь много «улыбок»).
А в ЗФТШ, конечно, мне довелось вернуться, уже в качестве «преподавателя», объяснив это для себя необходимостью вернуть тот моральный долг перед старшими товарищами, вынужденными в свое время почти три года ежемесячно разбирать мои путаные каракули. Включая, конечно, и горемычного студента Кротова, но… Само собой, мною двигали и меркантильные соображения – в тот год стипендия как раз ужалась до эквивалента двух бутылок пива у платформы «Долгопрудная», причем выпиваемых по схеме «посуда сдается на месте», а за разбор чужих уже каракулей полагалось какое-никакое, но все-таки денежное вознаграждение. Да и выступил я тогда, в основном, конечно, в незабвенном кротовском стиле. До сих пор помню свою трогательную переписку с одним весьма любознательным и чрезвычайно многословным юношей откуда-то из-под Усть-Каменогорска – диспут, завершить который пришлось сакраментальным «Да ладно, мужик, не переживай… Главное, чтоб ты к нам в итоге поступил, а Второй закон Ньютона – это ж, по сути, так…»
Жизнь, как всегда, оказалась еще справедливей, чем мы думаем. «Зарплата» в ЗФТШ начислялась раз в квартал, как раз перед ее получением грянул очередной «черный вторник», или что там еще было – так что вырученного за четыре стопки проверенных тетрадок хватило как раз на два билета в ложу Большого театра и два кокт… да нет, конечно. На два билета на хоккей («проходной», дневной матч турнира «Приз газеты Известий») и два мороженых-«стаканчика» в перерыве. Так что работал в итоге в чистом виде – за идею. И так оно и правильно. И наконец…
И наконец, настал мой первый выезд. Заочная школа предлагала своим питомцам-москвичам еще и лекции два раза в месяц, математика и физика попеременно, прослушать по материалам текущего задания доклады доцента со смешной фамилией «Болибрух», ну и вообще – приобщиться, так сказать, к будущей альмаматери. И этот день – настал…
…Был чудный сентябрьский вечер. Солнце окатывало землю совсем летним светом, мягкие желтые краски лишь слегка проглядывали сквозь словно вновь разбуянившуюся зелень, и всё вокруг будто бы шептало – зимы не будет! Ни зимы, ни даже, возможно, и осени… да и могло ли быть иначе в ТАКОЙ день. Смирив гордыню, я согласился даже с тем, что мама поедет со мной – хотя, конечно, «мама» была не комильфо для четырнадцатилетних остолопов не только одной лишь нашей рабочей окраины.
Несмотря на относительную близость, до платформы «Лианозово» добирались мы аж на двух автобусах. Со временем я оптимизирую этот маршрут, заменив пересадку коротким утренним