Виктория Чуйкова

Любаша. Сборник рассказов и миниатюр


Скачать книгу

штору, пуская прохладу, решилась и оставила дверь открытой. Веки сонно склеивались, когда она опять услышала, как по ее квартире ходит мужчина. Тяжелая поступь, с ударами пяток о пол. Люба отчего-то втянула голову в плечи, во всю стараясь отмести то, что слышит. А шаги приближались. И вот она уже спиной чует, как на нее смотрят. Нагло так, зло, дыша шумно, втягивая ноздрями воздух. Ну, так, словно дыхательные проходы засорены. Этот взгляд ее придавливал, прижимал к матрасу. Любовь зажмурила глаза и старалась вспомнить хоть одну молитву. Как назло ничего не получалось. Пересилила себя, повернулась и тут же тень мелькнула, убегая из ее спальни. Она встала, включая повсюду свет, пошла, проверять все помещения. Последней была туалетная комната. Взялась за дверную ручку, но побоялась. Зачем-то заперла на щеколду и подставила пуфик. Поспать не удалось. А в следующий вечер, усталая и разбитая, заснула задолго до полуночи.

      ****

      Кровать прогнулась под тяжестью. Тут же повеяло пылью, гарью и залежавшимися в сырости вещами. На ноги Любаши упала тяжесть и она, еще до конца не проснувшись, поняла, что это мощная, мужская, шершавая, волосатая рука. Подсознание кричало об опасности, а она, как не старалась, не могла окончательно проснуться. Рука, придавив ступни, не угомонилась, перебирая пальцами, стаскивала одеяло. Люба, тяжело дыша, вцепилась в одеяло с другого конца и подтянула его к подбородку. Выходя из тяжелого забытья, включила не только обоняние и слух, но и самосохранение. Да, на ее кровати, у ног сидели и держали ее за щиколотки. Повернуться или попытаться вырваться нет возможности – это понятно и без проб. И опять ее пронизал взгляд. Ресницы задрожали, и в щелку она увидела нечто невообразимо большое, лохматое и только две точки, горящие, красные, выбивались на фоне этого мрачного существа.

      «Кто, что, к чему?» – понеслось в ее голове. Рука передвинулась, завладела коленями. Вслед за этим завыл сыч. Любаша почему-то решила, что это именно сыч, и непроизвольно спросила: «К худу или добру?»

      – Хууудуу! – раздалось у ее ног. Любовь покрылась холодным потом. Ее разворачивали и укладывали на спину. Как бы она не сопротивлялась, но то, что было рядом с ней, уже навалилось на нее всей своей тяжестью, возвеличившись над головой, дыша затхлостью ей в лицо.

      – Господи! – крикнула любовь, не открывая рта. Грудная клетка ее потрескивала от мощи, а ноги, хоть и были придавлены к кровати, раздвигались. – Домовой… – пролетела очередная мысль. И Любаша, оставив физическое сопротивление, ясно понимая, что перед ней нечто иное, потустороннее, нереальное для здравого смысла, принялась вытаскивать из памяти молитвы. Смех в ответ ударил ей по губам, но она не унималась:

      – Отче наш! – давящее на нее тело приподнялось, и она вздохнула немного легче. Ибо ЭТО, пусть на миг, пусть просто поиграть, или еще что, но сняло свой груз. – Отче наш! – повторила Любаша шепча. Когтистая рука легла на рот, оставив попытки