снова живешь в своей квартире. Не в одной моей комнате, а во всей квартире. Ты снова хозяйка своего дома, мама! Ты вольна распоряжаться своими комнатами как захочешь. Можешь даже… выселить эту Светлану!
– Что?! – возмущенно вскрикнула та. – Да как ты смеешь! – она подбежала к столу и, усевшись рядом с Натальей Ивановной, продолжила свою речь. – А вот вы знаете, что ваша дочка с каким-то немцем только что на машине приехала, а? Еще и сюда эту сволочь притащила. Что возле матери вьешься? Прощение вымаливаешь? Да я б, на месте твоей матери, выпорола бы тебя так, что!.. Нет, ну это же надо, а? В такое-то время… У всех война, а у этой любовь. И с кем! Фашист, прости Господи! Самый настоящий! Да как ты вообще…
– Замолчите! – закричала Таня, поднимаясь на ноги. – Мало того, что вас пустили жить в чужую квартиру задаром, так вы еще и… Да что ж вы за человек!
– Нет, ну вы посмотрите! – доносилось со стороны входа. Каждый из соседей хотел внести свою лепту в разговор. – Она еще и кричит. Да вообще тебе прощенья нету!..
Тут Наталья Ивановна молча встала. Сделав шаг вперед, она с размаху ответила тяжелую пощечину Тане. Та, прикрыв горящую щеку ладонью, с испугом смотрела на маму.
– Уйди, уйди прочь, – шептала та. Таня знала, что этот ее шепот не предвещал ничего хорошего. И вправду – через пару секунд она перешла на крик: – Да чтоб моя дочь… Эх, жаль, отец на фронте. Он бы тебе показал!..
– Мама! – пролепетала девушка, чувствуя, что вот-вот расплачется.
– Вон! Вон с квартиры! – кричала женщина, подталкивая ее к двери. – Сейчас же.
Таня остановилась в прихожей у входной двери, надеясь, что мама смилуется, и они спокойно поговорят без лишних ушей. Но та продолжала кричать на нее, подначиваемая одобряющими восклицаниями соседей, которые выглядывали из кухни, не решаясь подойти ближе.
– Пошла прочь, – она распахнула перед ней дверь. – Видеть тебя больше не хочу! Ты мне не дочь больше!
Таню словно из ведра холодной водой окатили. Она уставилась на мать, пытаясь понять, показалось ей это или нет. Но нет, слова были произнесены.
– Прощай же, – тяжело вздохнув, девушка медленно вышла из квартиры. Из-за неприкрытой двери еще долго слышались возмущенные крики ее мамы и возгласы соседей, которые одобряли ее поступок и говорили, что можно было еще и похлеще.
Быстро спустившись во двор, Таня зашагала к машине, у которой ее уже ждал Макс, которому удалось проскользнуть мимо ее бывших соседей. Рядом с машиной уже крутились мальчишки, интересующиеся ею, но, завидев Таню, они быстро ретировались.
– Домой, – сказала Таня, сев на свое место. – И как можно скорее.
– У вас там все серьезно? – тихо спросил Макс, когда они отъезжали от двора. До этого он не решался заговорить с девушкой, видя ее состояние.
– Даже слишком, – она невидяще смотрела в какую-то одну точку на дороге. – Она сказала, что я ей больше не дочь.
– Прости, – после недолгого молчания произнес парень. – Мне не стоило заходить.
– Нет, тут не ты виноват.