забавляла Ракхали. Он вполне конкурировал со зверем по силе. И товарищи воина тоже с удовольствием наблюдали за борьбой. Однако свирепость зверя нарастала, и он поймал момент, когда вцепился своими зубами в шею человека.
Улыбка исчезла с лица воина, теперь ему было не до шуток. Он пытался разжать челюсти противника, но напрасно, они как замком сцепились, не отпуская добычу.
Кровь окропила усеянную листьями землю. Напрасны были попытки товарищей помочь берсерку. Медведь даже не замечал ударов. Острые мечи не могли причинить ему никакого вреда, толстая шкура сдерживала любую атаку. Будь это сам Ракхали, он бы без труда разрубил зверя, но он выбросил свой меч.
Медведь рычал еще сильнее, и рев его приличным эхом расходился по лесу. Словно услышав его зов, на помощь пришла пара собратьев поменьше, но, тем не менее, тоже не маленьких.
Как бы ни хотелось помочь собрату, но воинам пришлось бежать, и вскоре они и вовсе скрылись из виду. Пришедшие животные, вроде бы кинулись за ними, но проскакав несколько метров, бросили эту затею, учуяв кровь берсерка.
Оба они разъяренные вцепились в Ракхали. Один в плечо, блокировав его левую руку. Один в ногу, окончательно обездвижив его.
Смерть промелькнула перед глазами воина, но это был не конец. Ракхали был воином из разряда берсерков, его ярость в бою увеличивала его силу, однако берсерки сознательно не могли входить в это состояние, состояние первородной ярости, и даже битва не вызывала такого состояния, причина была в зельях, которые берсерки принимали перед сражениями. После приема воинам было проще потерять контроль над собой. Ракхали же, как оказалось, находясь на грани жизни и смерти, или в тяжелых битвах мог вступать в это состояния без приема зелий, хоть и не отказывался от них. Это было его наследие, и его наследие помогло ему на этот раз.
Звери повалили берсерка. Как цепные псы они держали его мертвой хваткой и пытались оторвать куски его плоти, которая хоть и кровоточила весьма сильно, однако не поддавалась, сильным челюстям животных.
Вожак пытался вгрызться в шею еще активнее, но когда мощный кулак сломал ему пару ребер, зверь взревел и на секунду отступил и отпустил шею.
Этой секунды хватило, чтобы тот же кулак, что сломал ему ребра, прилетел еще раз, но на этот раз в ту самую челюсть, которая минутой ранее терзала воина. Этот удар почти вырубил зверя, но он устоял. Животное оскалилось и раскрыв пасть, испытывая при этом жуткую боль, вновь бросилось на противника. Теперь его уже встретила ладонь, раскрытая ладонь всей пятерней схватила зверя за гриву, принося одновременно и удар и цепкий захват. Как щенка мощная рука теперь уже титана, отбросила в сторону медведя. Несмотря на тех двух зверей, что вцепились в него он встал с легкостью, словно их и не замечая.
Безуспешно они пытались повалить его снова, титан стоял во весь рост. Глаза его источали чистейшую первобытную ярость и гнев, оскал титана больше напоминал оскал демона, а мышцы напряглись настоль сильно, что дрожь от напряжения повисла в воздухе.