Фурухьельм. – Свидетельствовать о чем, если мне позволено об этом спросить?
– Само собой, ты можешь спросить, – мягко парировала Анника Карлссон. – Но не рассчитывай, что получишь ответ. В качестве свидетеля Эдвин помогает полиции в начатом нами сейчас расследовании преступления. Причем тяжкого преступления, и всю информацию на сей счет я хотела бы сохранить, поскольку она секретная. Это понятно?
– Да, да. Только…
Вот и хорошо, – перебила его Анника Карлссон. – Ты сможешь встретиться с Эдвином завтра утром. А также со мной и несколькими моими коллегами. И, помимо прочего, тебе придется подписать обязательство о неразглашении секретных сведений, когда мы допросим тебя самого в качестве свидетеля.
– Но как мне объяснить все его товарищам?
– Придумай что-нибудь. Не впервые ведь кто-то смылся из вашего лагеря. Подобное наверняка случалось прежде?
– Да, хотя не часто, к счастью.
– Вот и хорошо, – сказала Анника. – Мы сможем подробнее поговорить завтра.
– Завтра вряд ли получится, – возразил Фурухьельм. – У нас намечен поход, мы будем осматривать древние развалины здесь поблизости. Поэтому, к сожалению, меня не будет целый день.
– Ладно, – не стала спорить Анника Карлссон. – В таком случае я предлагаю тебе заглянуть в свой календарь, связаться со мной снова и предложить подходящее время. Но не откладывай надолго.
– Хорошо, хорошо, – согласился Фурухьельм. – Я дам знать о себе. Обещаю.
– Вот и хорошо. «А ты, как я смотрю, присмирел», – подумала Анника, заканчивая разговор.
Направляясь в служебном автомобиле домой к своему непосредственному начальнику Эверту Бекстрёму, чтобы разрешить проблемы, возникшие у него благодаря соседу Эдвину, Анника Карлссон успела решить вторую из них: позвонила родителям мальчика и рассказала, в какую историю их сын случайно вляпался.
Они проводили отпуск у родственников в Сконе, а поскольку их малолетнего сына предстояло допросить в качестве свидетеля по делу о возможном убийстве, существовали определенные правила, которые требовалось учитывать. Правда, Бекстрём (в чем не было ничего неожиданного) предложил другое, более практичное решение. Почему бы не позволить Эдвину послать родителям эсэмэску с веселой желтой рожицей, как он делал каждый вечер, оповещая их, что с ним все нормально, а в остальном решить вопрос через неделю, когда родители заберут его домой из лагеря?
– Не стоит ведь зря беспокоить их, – объяснил Бекстрём.
– Конечно, – согласилась Анника Карлссон. – Блестящая идея. Ты просишь его отправить смайлик. А потом сможешь допросить сам, поскольку у меня нет ни малейшего желания заполучить проблемы от омбудсмена юстиции.
– Какие мы обидчивые. Я ведь просто предложил. Ты вольна поступать как хочешь. Не собираюсь в это лезть.
– Рада, что мы договорились, – констатировала Анника Карлссон и закончила разговор.
Великая загадка, подумала