жизни; к тому времени Эйлин исполнится семнадцать.
Он сглотнул слюну.
– Ну как тебе? Что скажешь?
– Скажу, что мне нравится, – ответила Рэйчел, и у Луиса словно камень с души свалился. Он видел, что она говорит правду, видел по ее глазам; как только они свернули на асфальтированную подъездную дорожку, Рэйчел принялась изучать пустые окна. В мыслях она уже развешивала занавески, подбирала клеенку для полок буфета и делала бог знает что еще.
– Папа? – позвала Эйлин с заднего сиденья. Она тоже перестала плакать. Даже Гейдж прекратил хныкать. Луис наслаждался тишиной.
– Что, солнышко?
Ее глаза в зеркале заднего вида, карие под русой челкой, тоже рассматривали дом, лужайку, крышу еще одного дома далеко слева и огромное поле, что протянулось до самого леса.
– Это наш дом?
– Будет наш, моя радость.
– Ура! – закричала она так, что у Луиса зазвенело в ушах. И хотя временами Эйлин изрядно его раздражала, теперь он решил, что совсем не расстроится, если никогда в жизни не увидит Диснейуорлд в Орландо.
Он поставил машину перед сараем и заглушил двигатель.
Мотор пощелкивал, остывая. В предвечерней тишине, казавшейся невероятной после Чикаго и шума Стейт-стрит, пела птица.
– Наш дом, – тихо проговорила Рэйчел, не сводя взгляда с белого здания.
– Дом, – с довольным видом произнес Гейдж у нее на коленях.
Луис и Рэйчел переглянулись. В зеркале заднего вида глаза Эйлин расширились.
– Ты…
– Он…
– Что…
Они все заговорили одновременно, а потом рассмеялись. Гейдж не обращал на них внимания; он продолжал сосать палец. Он уже почти месяц назад научился говорить «ма» и пару раз пробовал произносить что-то похожее на «па-а», если Луис, конечно, не выдавал желаемое за действительное.
Но это – пусть даже случайно или из-за простого звукоподражания – было самое что ни на есть настоящее слово. Дом.
Луис взял сына с колен жены и крепко его обнял.
Так они приехали в Ладлоу.
В памяти Луиса Крида это мгновение навсегда запечатлелось исполненным волшебства и покоя – отчасти, наверное, потому, что оно и вправду было волшебным, но в основном потому, что вечер закончился совершенно безумно. В следующие три часа ни о каком волшебстве и покое не было и речи.
Ключи от дома Луис аккуратно (Луис Крид всегда был весьма обстоятельным и аккуратным) убрал в маленький плотный конверт и подписал его: «Дом в Ладлоу – ключи получены 29 июня». Он положил конверт в бардачок. Он был абсолютно в этом уверен. Но конверта там не оказалось.
Пока Луис искал ключи, чувствуя нарастающее раздражение, Рэйчел взяла Гейджа на руки и пошла следом за Эйлин к одинокому дереву посреди поля. Луис уже в третий раз шарил рукой под сиденьем, когда дочь завопила, а потом разревелась в голос.
– Луис! – крикнула Рэйчел. – Она поранилась!
Эйлин