в тюрьму его организаторов и навсегда дискредитировать участвовавшую в мошенничестве партию.
У меня была возможность поговорить с рекомендованным мне экспертом, который не верит, что имело место выраженное мошенничество. Она связана с производством этих машин и пожелала остаться анонимной. Разумеется, сказала она, подобное вполне осуществимо, и «в курсе» будут лишь очень и очень немногие. Это возможно из-за небольшого количества фирм-изготовителей и еще меньшего (учитывая практику приема на работу в эти фирмы) круга людей, понимающих технологию. «Машины ввели в эксплуатацию, не проведя проверок, чтобы удостовериться, что ими не “управляют”, и без сравнительных испытаний», – объяснила она. «Машинные коды – не общественное достояние, а потому ни одна из этих машин не конфискована». В этих условиях, продолжила она, можно манипулировать как количеством, так и процентом голосов.
В старые недобрые времена Таммани-холла[63], сказала она, приходилось ломать счетные контакты на рычажных машинах, и при внимательном расследовании сломанные контакты автоматически компрометировали машину. Благодаря технологии сенсорного экрана о грубости и предсказуемости прежних мелких политических бандитов речь больше не идет. Однако на новой машине была искажающая «настройка», и это можно было бы определить, конфисковав несколько из них. Сегодня суды Огайо отказываются от любых попыток сделать избирательные машины штата, перфокарты или сенсорные экраны предметом достояния общественности. Ни мне, ни кому-либо еще не ясно, кто же обслуживает машины…
Наконец, я спросил ее, каким могло бы быть логическое основание для установления факта любой подтасовки, имевшей место. «Как я поняла из прочитанного, – сказала она, – обе партии всегда признавали результаты опросов избирателей сразу после выхода с участков для голосования». Это, как я мог ей подтвердить из непосредственного опыта, действительно так. Но тем не менее оставалась вторая проблема. Поэтому я спросил: «А если бы все, назовем нейтрально, аномалии и сбои, распределились бы вдоль одной оси: другими словами, если бы они шли в ущерб только одному кандидату?» Мой вопрос был гипотетическим, поскольку она не изучала события в Огайо специально, однако ответ последовал незамедлительно: «Тогда это было бы крайне серьезно».
Я никак не статистик или не инженер и (как и многие демократы про себя) не думаю, что Джон Керри когда бы то ни было должен стать президентом какой бы то ни было страны. Но я всю жизнь рецензирую книги по истории и политике, делая пометки на полях, когда натыкаюсь на неверную дату, любую другую фактическую ошибку или отсутствие пункта в доказательствах. Это встречается в любой книге. Но если в результате всех ошибок и недосмотров неизменно выходит, что страдает или выигрывает одна-единственная точка зрения, рецензия на книгу будет разгромной. Федеральная избирательная комиссия, слишком долго выставлявшая себя на посмешище, должна заняться Огайо.