что «прагматичная» задача «мягкой силы» – это формирование внутри конкретной страны (объекта воздействия) благоприятной позиции ее лидеров, элит, граждан по отношению к политико-экономическим действиям другого государства (субъекта воздействия). В этом аспекте «мягкая сила» совпадает с целями так называемой стратегии непрямых действий, теоретическим разработчиком которой являлся британский военный историк Б. Лиддел Гарт[10].
Постулируя, что средства стратегии непрямых действий использовались в вооруженных конфликтах практически с момента формирования устойчивых государственных образований, британский исследователь подчеркивал, что XX век стал переломным для ее методологии и инструментария в силу существенного роста возможностей опосредованного воздействия на лидеров, элиты и граждан стран – участников вооруженного противостояния.
Ключевое значение в таком аспекте приобрели имеющиеся каналы массовых коммуникаций – телевидение, радиовещание, книгоиздательство, журналистская работа, Интернет. Степень вовлеченности человека в электронную коммуникацию фиксируется уже не по наличию стационарного телефона или персонального компьютера, а по использованию смартфона, на котором «по умолчанию» установлено необходимое программное обеспечение для коммуникации в Глобальной сети.
В результате социальность получает надстройку в виде виртуальности, однако эта виртуальность становится лишь «интерфейсом», набором определенных простейших инструментов, благодаря которым может конструироваться определенный взгляд на социальную действительность. Вроде предустановленного Google как поисковой машины или приложения Facebook для мобильных устройств. Достаточно сравнить результаты поисковых запросов, к примеру в «Яндексе» или любой другой системе, чтобы почувствовать разницу. Набор источников, ссылок и тому подобного окажется разным – соответственно, и восприятие информации будет разным. Особенно если не будет потребности найти альтернативу.
При этом если поисковые машины в теории не несут ярко выраженного персонального начала (то есть единообразны для всех пользователей), то френд-ленты в социальных сетях становятся элементами тонкой настройки внешнего информационного фона. Человек оказывается заложником иллюзии, что чтение новостей в каком-нибудь «Твиттере» или «ВКонтакте» освобождает его от воздействия пропаганды, ведь он не смотрит телевизор, а черпает новости из Глобальной сети.
Что характерно, телевизор не может вступить в дискуссию. А вот в соцсетях, напротив, может возникнуть эмоциональное обсуждение (хотя вопрос о степени его эмоциональности остается открытым, так как верификация участников спора чаще всего происходит по степени активности собственно в сетевом сегменте, а значит, не исключен вариант «монолога в диалоге с телевизором»). Таким образом, наличие смартфона оказывается своеобразным пропуском в мир глобальных коммуникаций. Его отсутствие,