а также матрос Георгий Петухов.
В «Дубравлаге» я описывал «хипеш» или большой скандал с кавказцами после ссоры архангельского марксиста-ревизиониста Сергея Пирогова с одним чеченцем из «активистов». Сергей Пирогов в ответ на оскорбление со стороны чеченца сгоряча треснул его бутылкой по голове. Все кавказцы в зоне пришли в ярость, требуя извинения у нашего соратника, а тот извиняться перед «сукой» не стал. В зоне назревала большая потасовка между кавказцами, которым было наплевать, что их земляк – «активист», и русскими политзеками. Наш низкорослый больной подельник Илья Бокштейн действительно явился к оппонентам с кирпичом в руке. Однако автор книги «Четвертое измерение» А.Шифрин (Франкфурт-на-Майне, 1973)[16] почему-то все путает. Ни с какими «студентами-фашистами» из Ленинграда спора не было, как не было и таковых «фашистов». Ленинградская группа Виктора Трофимова и Бориса Пустынцева никогда в фашизме не подозревалась, это были типичные марксисты-ревизионисты, считавшие себя социал-демократами. Конфликт был с кавказцами, которые тоже «фашистами» не именовались, да и ссора не носила идеологического характера. Кавказцам предъявил Бокштейн свой ультиматум, а не «русским фашистам». Зачем наводить тень на плетень? К чему эти подтасовки? Как раз «шовинисты», которых очень хочется зацепить Шифрину, сочувствовали славянским демократам и готовы были в момент драки оказать помощь. Потом, кстати, Илью Вениаминовича потянуло на тесное общение с «черносотенцами» (тогда едва зарождавшимися). Он часами беседовал с Юрием Машковым, с Кирьяновым, принял в зоне Православие. Недаром, перебравшись позднее в Израиль, опасался афишировать свое крещение. Как он сам рассказывал, его соплеменники плевались, проходя мимо, в его сторону. Были на Озерном и сионисты, которым в основном инкриминировали тогда тягу в буржуазный Израиль и намерение туда сигануть.
Хотя в те два с половиной месяца, что я пробыл на 17-м, я немного общался и с «шовинистами», но, будучи «анархо-синдикалистом» (хотя и ницшеанцем при этом) в тот период, попал в общеславянский круг «просто антисоветчиков». Тем более, что в этом кругу вращался тогда и наш старый знакомый И. В.Авдеев.
29 июня 1962 г. нас всех с Озерного раскидали по другим зонам. Я с Владиславом Ильяковым из Курска, Авдеевым, Садовниковым и др. попал на 11-ю зону, в пос. Явас, в большой лагерь на 2 тысячи зэков. Все вроде политические или, по советской терминологии, государственные преступники. При Хрущеве уже было раздельное содержание, с уголовниками вместе мы не сидели. Но собственно «антисоветчиков» на этой зоне было немного. Доминировали участники, чаще рядовые, вооруженного сопротивления советской власти: бандеровцы, «лесные братья» прибалтийских республик и коллаборационисты, служившие при немцах полицейскими, старостами, бургомистрами. Очень мало оставалось власовцев. Сидел здесь колоритный Ронжин со сроком 25 лет, советский офицер, сбежавший в ФРГ из Восточного Берлина, работавший на радио «Освобождение» («Свобода») и хитроумно