его матери. Она сделала это с безошибочным мастерством и всю свою жизнь всячески поддерживала сына.
Жозефина происходила от отца основателя династии, Иоганна Мартина Венделя, и с полным правом играла выпавшую на ее долю роль. В большей степени благодаря именно ей Шарль после окончания Эколь Политекник смог делать двойную карьеру – политического деятеля и промышленного барона, – не отставая от последних достижений науки и прогресса. С помощью своего родственника, талантливого инженера Теодора де Гаргана, он сумел на протяжении восемнадцати лет быть и мозельским депутатом, защищавшим либеральную экономику, и крупным хозяином, определявшим развитие лотарингской металлургии. Именно по его инициативе было остановлено устаревшее производство на заводах в Айанже и Мойёвре, а с 1853 года форбахские заводы перешли на выплавку стали, которая вследствие развития железных дорог получила в XIX веке широчайшее распространение. Именно он, начав использовать новые высокопроизводительные процессы Бессемера и Мартена, поставил фамильное дело во главе всей французской металлургии.
Все повторяется сначала
По странному стечению обстоятельств после войны 1870 года заводы Венделей оказались чуть ли не в таком же положении, как и в эпоху Революции. После смерти Карла в 1870 году, накануне франко-прусского конфликта, во главе дела в полном одиночестве осталась Жозефина де Фишер де Дикур. Чтобы пережить эти мрачные годы, вдове Франсуа де Венделя пришлось стать второй «мадам д’Айанж» и спасать фамильную империю от катастрофы. А империя эта грозила развалиться, так как по мирному договору новая граница пролегла прямо через промышленные владения Венделей.
Тем же бедам те же лекарства
Жозефина решила разделить семью надвое, следуя, несомненно, примеру того, как поступила в свое время Маргарита Гаузен. По ее настоянию одна часть ее внуков осталась во Франции, а другая приняла германское подданство. Затем она, как единственная владелица, преобразовала дело в семейное коммандитное товарищество, которое стало называться «Внуки Франсуа Венделя» (1871 год). Это общество, куда могли входить лишь ее внуки, стояло одной ногой во Франции, а другой – в Германии и, несмотря на непроницаемость границы, могло не только сохранить свою штаб-квартиру в Айанже, но и продолжать действовать как единое целое.
Двойная национальность и единство семьи, спасшие дело в черные дни Революции, помогли без потерь пережить и сорок пять долгих лет, в течение которых Лотарингия была отделена от Франции. По обе стороны новой границы Вендели одинаково стали играть двойную роль промышленников и политиков. Если Франсуа был избран депутатом в Бурбонский Дворец, то Анри, а потом и его племянник Шарль, владевшие «немецкими» заводами, сидели на скамьях Рейхстага и демонстрировали там крайние профранцузские убеждения и чувства.
Стиринг-Вендель
Как и многие крупные промышленники XIX века, Шарль де Вендель имел склонность к благотворительности. В 1853 году