Тебе сейчас обидно и больно, и даже кажется, что я, как победитель, смеюсь над тобой. Но это не так. Так уж случилось, что Дорина выбрала меня. Это её выбор. Её право. Она ведь могла выбрать и тебя… Одумайся, брат. Я оставляю тебя здесь, в кристалле, чтобы ты хорошенько подумал. А потом я приду и освобожу тебя».
Торн замолчал и вновь перевёл взгляд на костёр.
– Я долго ждал, но брат не приходил. Я начал потихоньку сходить с ума. Я молил брата услышать меня и прийти. Но его всё не было и не было. А потом пришёл ты, Олег. И освободил меня. Тебя послала мне сама судьба.
– Вы снова будете мстить? – осторожно спросил Олег.
– Мстить? Кому? – вопросом на вопрос ответил Торн. – Моему брату? Но он умер два года назад. Пытался остановить эпидемию в одном провинциальном городишке и заразился сам. От страшной болезни его не спасла даже магия Скипетра Власти… Я знаю своего брата. Он всегда был таким. Сначала помочь другим, а уж потом себе… Если бы не эта нелепая смерть, брат обязательно пришёл бы за мной. Но даже тогда, уходя, он оставил мне шанс освободиться досрочно. А также на тот случай, если с ним что-то случится. Брат оставил мне меч. Волшебный меч, полученный им от нашего отца. «Владей теперь им ты, Торн, – сказал он мне на прощанье. – Я знаю, ты всегда мечтал заполучить его. Но прошу тебя, подумай, прежде чем ты решишься вонзить его мне прямо в сердце».
– Так кому же мне мстить, Олег? – в глазах волшебника мелькнули слёзы. – Своему мёртвому брату? Но он оказался куда лучше, благороднее меня. Жаль, что я понял это только сейчас. Я был не прав. Мне горько это осознавать, но это так. Я был абсолютно неправ. И это я должен был просить прощения, а не он у меня. Так кому же мне мстить? Дорине, за то, что она выбрала не меня, а брата? Или её малолетней дочери? Нет, Олег, я не буду никому мстить, я просто вернусь домой.
Подумай и ты, Олег, прежде чем начать мстить. Ты жаждешь отомстить, но месть это страшное чувство. Оно похоже на всёпожирающее пламя. И, раздув его в себе, его уже трудно потом потушить обратно. Оно выжжет у тебя всё. Ты сам сгоришь в нём. Подумай, хорошенько подумай, Олег, прежде чем отвечать мне.
Олег видел в глазах Торна глубокую боль и искреннюю заботу о его судьбе, но в ответ лишь отрицательно покачал головой, а затем, глубоко вздохнув, твёрдо сказал:
– Прости меня, Торн, я понял всё, что ты хотел сказать мне, поведав историю своей жизни. Но… но ситуации у нас разные. Совершенно разные. Твой брат, несмотря ни на что, любил тебя, а мои враги смеялись надо мной, ими двигало отнюдь не любовь и доброта, они творили зло и им нравилось творить зло… Так пусть они за всё и заплатят! Это нелюди! И жалеть их нельзя! Пойми, Торн, я не могу поступить иначе. Чтобы остаться человеком, я должен… я должен отомстить. Я должен уничтожить этих зверей. Иначе я потеряю уважение к самому себе, и я уже никогда не смогу взглянуть в глаза своему убитому сыну. Он так ждал меня, и надеялся, что я приду и спасу его. И не дождался. Я предал его. Я предал и его, и свою жену. Я хочу вновь увидеть их, но я не могу предстать