один раз, но самые зубодробительные воспоминания сохранил на всю жизнь.
– Наркотики? Кирюша?
– Именно. Кирилл Лангер.
Эта пейзанка в дешевой черной юбке, с рожей, опаленной таким же черным трудовым загаром, стала раздражать следователя, но все формальности должны быть соблюдены. Сегодня он закончит это дело (впрочем, банальное самоубийство и делом-то назвать нельзя; так, пасхальное яичко, пустячок, даже папки на него жалко) и займется наконец более серьезными вещами.
– Значит, вы не видели его три года.
– Не видела, – с готовностью подтвердила Настя.
– И чем он занимался – не имеете ни малейшего понятия.
– Не имею.
– Он звонил вам?
– Звонил… Много раз. Поздравлял с днем рождения. Потом – с Новым годом. Он всегда поздравлял с днем рождения и с Новым годом…
Зачем ты врешь, Настя? Да еще в таких подробностях. Открытка была только одна, с полустертым обратным адресом. «Счастливого Рождества». А звонков и вовсе не было. Кроме одного-единственного, совсем недавно, когда они сняли первый виноград… Что же сказал тогда Кирюша? Ага: «Если бы ты могла…» – именно так. А потом швырнул трубку на рычаг, даже не выслушав ответа. Впрочем, никто и никогда не интересовался ее ответами. И в этом нет ничего сверхъестественного, только сумасшедшему придет в голову интересоваться мнением пыльного подорожника (plantago major L.). Или жимолости (Lonicera Periclimenum). Или самого распоследнего молочая (Euphorbia angularis Klotz)… А ты, Настасья, обладаешь еще меньшим правом голоса, чем любой из разделов твоей обожаемой «Энциклопедии растений»…
– Ни одного праздника не пропустил, – сладко врала Настя. – И посылки присылал…
Толстогубый следователь бросил на нее полный тоски взгляд: святочные истории из жизни самоубийц его не волновали.
– Что ж, будем закругляться. Подпишите протокольчик опознания и, как говорится…
«Попутного ветра в горбатую спину», – хотел добавить он, как раз в духе цинично-разухабистого анатомического театра, но вовремя сдержался. И положил перед собой замусоленный бланк протокола.
– Фамилия, имя, отчество.
– Чьи? – испугалась Настя.
– Ваши.
– Киачели. Ударение на «е». Киачели Анастасия Кирилловна.
– Странная фамилия. – Следователь не удержался от слегка пренебрежительного комментария по поводу неправдоподобно белых Настиных волос. Уж они-то явно не имели никакого отношения к грузинским окончаниям.
– Это по мужу. – Настя потерла обручальное кольцо, обветшалое и потускневшее от времени, и с готовностью пустилась в пояснения: – Вообще-то моя девичья фамилия – Воропаева.
– Ваш муж грузин?
– Какое это имеет значение? Хевсур…
Вот так всегда. Муж – хевсур, брат – самоубийца, только этим она и интересна. Да еще сумкой гранатов величиной с младенческую головку каждый…
– Очень хорошо. Значит, ваш брат, Лангер Кирилл Кириллович, вами опознан? – наседал следователь.
– Почему он седой? И рана на голове – откуда она? И