отрицательно качнул головой:
– Нет, не хочу.
– Следующий сюжет – также расчлененка, – прежним веселым голосом произнес режиссер. – В лесопарке «Битцево» нашли два мужских тела. Кусками были зарыты в различных местах парка.
На экране возникла длинноносая, остроухая овчарка, торопливо перебегающая от куста к кусту. Вот она остановилась у одного из кустов и, задрав голову, завыла. Тотчас в землю вонзилась лопата. Микрофон находился рядом с лопатой – очень скоро скрежет ее сделался нестерпимым.
– Уберите звук! – неожиданно вскинувшись в своем кресле, закричал Влад.
Звук убрали. Вскоре из земли был извлечен большой полиэтиленовый пакет. На сгибе полиэтилен разошелся, и в разрыв высунулась рука со скрюченными пальцами. На одном поблескивал перстень. Убийцы его даже не сняли.
– Это что, бандитская разборка? – спросил Зюзбашев.
– Она самая, – сказал режиссер.
– Кто с кем разбирался?
– Банда вора в законе по кличке Хозяин с какими-то мелкими отморозками, по ошибке забравшимися в чужую машину.
– Так ли это? Отморозки золотые перстни не носят.
– Смотря какие отморозки. Среди них встречаются и так называемые крупняки. А в основном это – да, действительно, обычные отморозки.
Из-под другого куста, около которого также исполнила свою традиционную песню овчарка, вытащили еще один полиэтиленовый пакет, перевязанный проволокой. Затем в камеру заинтересованно глянула овчарка, исчезла, и перед глазами предстал полиэтиленовый пакет, уже развернутый. На пленке, к которой прилипли кровавые сгустки, лежал обрубок человеческого тела, отсеченный снизу по колени, сверху – по край грудной клетки. В том, что это был мужчина, можно было не сомневаться – мужское достоинство присутствовало, топорщилось на трупе, было выставлено напоказ, словно паспорт при переходе примерного гражданина через границу.
Влад закрыл глаза и покрутил головой – ему показалось, что от увиденного его сейчас вырвет.
– Следующий сюжет! – скомандовал Зюзбашев.
Изображение на экране на мгновение остановилось, потом, рассеченное несколькими дрожащими горизонтальными строчками, потекло вверх. Когда экран замер, на Влада в упор глянули глаза еще одного убитого человека – застывшие в ужасе и одновременно – в некоем укоре, остекленевшие, с яркими световыми бликами, очень похожими на два жарких костерка, прилипших к белкам…
– Бр-р! – передернул плечами Зюзбашев. – Кто это?
Режиссер оглянулся на Влада – тот молчал, и тогда режиссер шустро зашуровал пальцами по листкам своего блокнота.
– Это банкир, – сказал он. – Был похищен из дома в канун католического Рождества – 24 декабря 1994 года. Его пытали, – сказал режиссер и умолк…
Камера отодвинулась от замученного человека на несколько метров. Руки у банкира были связаны проволокой и притянуты к отопительной батарее – мощной, чугунной, старого образца.
– А это чья работа? – спросил Зюзбашев.
– Того