начала истошно кричать на первом этаже? Ты отпустил бы меня домой? Хотя, нет, сначала, ты отвёз бы меня в полицию, чтобы я рассказала о похищении и описала твою внешность? – кажется, мне удаётся поставить Макса на место. Можно ещё немного пофилософствовать, чтобы закрепить произведённый эффект. – То, что я вижу в видении, должно через некоторое время произойти в моей жизни. В точности, до мелочей… Не во власти человека менять свою судьбу. Ведь, изменив один поступок, мы порождаем иные последствия, изменяем день, неделю, год и всю цепь событий.
Макс резко выворачивает руль вправо, автомобиль съезжает на обочину. Семён Викторович внимательно смотрит на водителя, в его глазах читается непонимание и растерянность. Молча наблюдаю за происходящим.
– Даже в целях самосохранения ты бы не попыталась ничего изменить? – повернувшись ко мне, спрашивает Макс.
– Бессмысленный разговор, – в спокойном тоне отвечаю я. – К чему фантазировать о том, что уже сделано, и спрашивать о решении, которое мною уже принято?
– Пытаюсь выяснить, чем ты мотивирована и почему так бездарно используешь столь ценную особенность?
– Эта, как ты выразился, особенность, дана мне за умение ценить настоящее и не играть в бога, решающего чужие судьбы. Рекомендую научиться жить днём сегодняшним, – надменно произношу я.
– Не задумываясь, что завтрашнего дня может не наступить? – почти переходя на крик, продолжает он наступление.
Такое поведение начинает меня пугать.
– Значит, так правильно и так должно быть, – с грустью отмечаю я.
– И ты с лёгкостью примешь это как должное? Не лги хотя бы себе.
– Мне жизнь уже преподнесла достаточно испытаний. Был сложный период, когда я не понимала, почему осталась жива, и не ценила этого. Поверь, я знаю, что значит лишиться иллюзии возможности влиять на свою судьбу.
– Слова, просто слова. Предположим, что видения начались раньше, это позволило увидеть аварию заранее. Ты бы остановила своих родителей от поездки или позволила им погибнуть?
Макс молчит. Семён Викторович продолжает вести себя отрешённо, будто всё происходящее к нему не имеет никакого отношения. Я тоже пытаюсь вести себя подобным образом.
– Ирэн, прости меня за эмоциональность, я не должен был этого говорить, – видимо, собравшись с мыслями, произносит Макс.
Ты прав, Макс. Ты не должен был этого говорить… Возможно, он искренне не хотел задавать этот вопрос, однако всё же его задал. И то, что я ничего не ответила, совершенно не означает, что я ничего не подумала.
Куда мы направляемся, для меня уже не имеет принципиального значения, поскольку, растянувшись на заднем сидении, словно кошка, я засыпаю. Не знаю, сколько времени находимся в пути, просыпаюсь лишь за несколько минут до въезда на парковку особняка. Охранник молча кивает Максу и Семёну Викторовичу.
– Охране я тебя представлять не буду, не имеет смысла. Они относятся к обособленному