но сосредоточиться получается плохо. Вглядываюсь в черты лица похитителя столь долго, сколько позволяют правила приличия. Хотя уместность правил в данной ситуации – вопрос весьма спорный. Будто почувствовав мои сомнения, похититель смущается.
– Ирэн, вы слышите меня? – продолжая приветливо улыбаться и держать руки поднятыми, уточняет он.
К своему несчастью, слышу. В ответ киваю головой. Снова внимательно смотрю на него. Не утратив веры в то, что смогу выбраться отсюда и заявить о похищении в полицию, представляю, как буду описывать внешность преступника в кабинете следователя. Если бы возникла необходимость воссоздать его портрет с помощью холодного юридического языка, которым описывают разыскиваемых преступников или маньяков, то я бы сказала примерно следующее. Мужчина на вид лет тридцати – тридцати двух, высокого роста (порядка ста восьмидесяти сантиметров), атлетического телосложения, прямые темно-русые волосы, идеально выбритое лицо, загорелая кожа, глаза карие с длинными ресницами, большой, вечно улыбающийся рот, прямая осанка, речь спокойная, без акцента, диалекта и жаргона. Одежда? Одет в джинсы, пуловер голубого цвета с рукавами до середины предплечья. На ногах коричневые мокасины, оттенок которых идеально сочетается с принтом на пуловере. Его попытка создать небрежный вид провалилась с треском, мужчина явно тщательно отнёсся к выбору одежды сегодня. Делаю глубокий вдох, начинаю чувствовать себя увереннее. Лучшая защита – нападение. Буду пока действовать по этому принципу.
– Отбросим излишнюю формальность, – высоко подняв подбородок, вполне дерзко начинаю я. – Кто вы? Что вы сделали с моей рукой?
Киваю головой на запястье. Несмотря на старания, полагаю, мне не удаётся скрыть раздражения и разочарования в голосе от того, что план побега потерпел сокрушительное фиаско. И страх… Страх тоже скрыть невозможно.
– Вы можете называть меня Максом, – с заметным облегчением отвечает он.
Неужели действительно врач? Ничего не понимаю.
– Что вы здесь делаете? – решаю сформулировать вопрос таким образом, чтобы не выдать собственное замешательство.
Очевидно, вопрос нелогичен, но, учитывая моё нервозное состояние, вполне жизнеспособен.
– Помогаю вам.
Ответ оказывается ещё более нелогичным, чем вопрос. Стоп. Мужчина пытается меня запутать. Чётко помню, как меня посадили в автомобиль и увезли в неизвестном направлении. За помощью я ни к кому не обращалась, никого ни о чём последние лет десять не просила. Он лжёт…
– Тогда что я здесь делаю? – уточняю и не пытаясь изображать спокойствие.
– Мне бы хотелось, чтобы здесь вы считали себя гостьей, – разводя руками, отвечает он. – Понимаю, что это непросто.
Кажется, у меня начинает дёргаться глаз. Маньяк… Он точно маньяк… Я пропала.
– Неожиданно… – стараясь притупить его бдительность, осторожно произношу