рано или поздно, если не так, то иначе, но Анна своего добьется.
Вечер выдался дождливым и ненастным, но к полуночи небо очистилось, проглянула луна. Патрик долго стоял у обрыва, глядя вниз, на текучие струи реки и улыбаясь. Завтра… завтра приедет она.
Сегодня мессир Эжер в фехтовальном зале их совершенно загонял. Ян был нынче в ударе, как никогда, каждое его движение получалось необыкновенно точным и четким, и принц едва успевал брать защиты и отражать его хитроумные финты. Сам же Патрик, против обыкновения, витал мыслями далеко. Завтра, завтра приезжает она – Эвелина. Какая, к черту, атака, какие переводы и выпады, если он часы и минуты считает до встречи с ней? До помолвки остается два дня. Он и сюда-то пришел лишь в надежде, что фехтование поможет ему отвлечься; не помогло – да так, что Эжер, поглядывая на него укоризненно, наконец не выдержал:
– Ваше высочество, да что с вами сегодня? Простейшие уколы пропускаете… Соберитесь! Моя наука не терпит витания в облаках, это вам не танцы.
Ян все понимал. Ян поглядывал на друга добродушно и сочувственно. В какой-то момент он пропустил совершенно детский перевод принца, и Патрик вдруг очнулся – ему показалось, что виконт поддается. Разозлившись, он кинулся в атаку уже по-настоящему.
Когда бой закончился, Патрик вытер мокрый лоб, довольно улыбаясь. Ноги дрожали, но в голове заметно просветлело. По обычаю он пожал руку противнику – и очень тихо проговорил:
– Спасибо…
Ян понимающе подмигнул.
Патрик надеялся, что сейчас доберется до своих покоев – и свалится спать. Так проще пережить долгие часы ожидания. Бог весть, когда ее высочество приедет; не задержала ли ее дорога, не утомила ли? Верно, утром они достигнут столицы… а если нет? А если нынешний дождь размыл дорогу и тем самым задержит ее? Нет, спать, спать, не тревожиться, о ней есть кому позаботиться.
Но усталость куда-то совершенно пропала. Поняв, что заснуть сейчас все равно не удастся, Патрик решительно вышел из комнаты. Найти Яна? Нет, не стоит, лучше побыть одному. Он выскочил в парк и спустился к реке. Взошел месяц. Парк, залитый бледным светом, изменил привычные очертания, все казалось нереальным. Эта луна светит сейчас и ей. Патрик долго-долго стоял, запрокинув голову, глядя в небо, по которому, гонимые весенним ветром, неслись быстрые облака.
А когда возвращался обратно, то уже в галерее, ведущей от библиотеки к его комнате, понял, что не один.
Женщина стояла у окна, прижавшись лбом к прохладному стеклу. Пальцы ее сжимали узорную ручку рамы, и вся фигура, поза, осанка – не прямая и жесткая, как обычно, а словно обмякшая – выражали такое отчаяние, что принц не смог, не сумел пройти мимо…
–
Мадам? – окликнул негромко Патрик, останавливаясь рядом. – В такой поздний час… одна… что случилось?
–
Ничего особенного, – тихо ответила Анна фон Тьерри, не поворачиваясь. Лунный свет омывал ее тонкую фигуру, искрился в пушистых рыжих волосах,