Красно-белый роман. Лариса Рейснер в судьбе Николая Гумилева и Анны Ахматовой. Адель Алексеева

я ушла…

      Модильяни любил ночами бродить по Парижу, и часто, заслышав его шаги в сонной тишине улицы, я подходила к окну и сквозь жалюзи следила за его тенью, медлившей под моими окнами…

      …Модильяни очень жалел, что не может понимать мои стихи, и подозревал, что в них таятся какие-то чудеса, а это были только первые робкие попытки…

      Рисовал он меня не с натуры, а у себя дома, – эти рисунки дарил мне. Их было шестнадцать. Он просил, чтобы я их окантовала и повесила в моей комнате. Они погибли в царскосельском доме в первые годы Революции. Уцелел тот, в котором меньше, чем в остальных, предчувствуются его будущие «ню»…»

      Между тем беззаботный амурчик радовался новой победе, но его дружок призадумался, заглянув в строки «Песни последней встречи», посвященной разлуке с Моди:

      Так беспомощно грудь холодела,

      Но шаги мои были легки.

      Я на правую руку надела

      Перчатку с левой руки.

      Показалось, что много ступеней,

      А я знала – их только три!

      Между кленов шепот осенний