не создавало условий для очередного преступления, – проворчал Валерий. – Ведь все прекрасно знают о том, что у нас творится. Я сам, лично, столько раз ходил по домам и квартирам, столько раз проводил беседы, предупреждал, организовывал в клубе собрания… И несмотря на все принятые меры, легкомысленные особы подходящего возраста продолжают с наступлением темноты разгуливать по глухим местам в одиночку. Вот и последняя… Попросила бы кого-нибудь отвезти или проводить ее, если уж задержалась, на худой конец заночевала бы у кого-то. И была бы сейчас жива-здорова. Так ведь нет, понесла ее нелегкая на проходящий автобус! И вот результат: сама погибла, ребенок остался сиротой, куча народу на несколько дней забыла про сон и отдых, а мне еще и нагоняй дали за то, что плохо провожу профилактическую работу. Я! Плохо! Да если бы я в тот вечер только знал, куда эта безголовая курица потащится на ночь глядя, я ее до утра в сортире запер б… Короче, тебе тоже от меня предупреждение и прошу считать его вполне официальным: вечерами, особенно сейчас, зимой, когда темнеет рано, одной по поселку не бродить. Вадька правильно делает, что отвозит тебя на работу и обратно на машине, потому что местность вокруг ФАПа вообще глухая. И если он вдруг опоздает, ты не вздумай выходить ему навстречу, запрись и жди. А когда не сможет приехать, мне позвони, я тебя оттуда заберу и доставлю домой в целости и сохранности. Поняла?
– Поняла, – кивнула Инна, ощущая нехороший холодок от нарисованной участковым картины.
– То-то же, – веско произнес Зорин. – И смотри, не забывай о том, что мне обещала.
Больше они к этой теме за время поездки не возвращались, но осадок у Инны на душе остался. Вернувшись на ФАП, она невольно огляделась вокруг и теперь даже порадовалась той группке людей, что в ожидании ее приезда уже подтянулась к крыльцу.
– Кстати, а как же все те пациентки, что приходят ко мне? – тихонько спросила девушка у Валерия, таскавшего из машины коробки с лекарствами в ее кабинет. – Им ведь тоже грозит опасность по пути домой.
– Если мне не изменяет зрение, то интересующий преступника возраст они перешагнули лет сто назад, – бегло оглядев очередь, фыркнул Зорин. – А остальным строго-настрого приказано не ходить поодиночке. Еще ни разу не было такого, чтобы этот тип напал на двух и более человек. Его интересуют только одинокие прохожие! Так что, если вдруг какая-нибудь достаточно молодая глупая курица однажды забредет к тебе на прием ближе к ночи, ты меня очень обяжешь, если задержишь ее у себя и вернешься с ней вместе. А еще лучше – вызови меня, чтобы я мог устроить ей хорошую взбучку.
– Хорошо, может быть, даже и вызову, – сознавая всю важность поручения, пообещала Инна. – А пока давай сразу руку твою перевяжу, чтоб тебе сюда сегодня больше не возвращаться.
– А чего это не возвращаться? Надоел уже, что ли? – шутливо возмутился полицейский.
– Еще как! – с напускной строгостью ответила Инна. – Так что садись быстрее, а то люди за дверью приема ждут.
Валерий вздохнул