Давайте немного отвлечемся от политики. Нам в редакцию звонят и письма шлют, спрашивают, чем «Наутилус» занимается, что ты делаешь? С «Нау» более-менее ясно, а вот с тобой…
ИК: Этот год я занимался не столько «Наутилусом», сколько разными другими вещами. Тот материал, над которым сейчас работают Бутусов и Умецкий, написан еще осенью или в самом начале зимы прошлого года. С трудом представляю сегодня, чем они занимаются. Приходится судить по конечному результату. Последний раз я их видел по телевизору. Это произвело на меня удручающее впечатление. Там сейчас решают другие люди, московско-ленинградские, в основном не имеющие отношения к музыке.
Корр: Что ты думаешь о положении в отечественном роке сегодня?
ИК: Мне кажется, что сегодня общая беда наших рок-н-ролльщиков: когда они стараются казаться умнее чем они есть, пропадает то, что называют умным словом «аутентичность», искренний рассказ о том, что ты есть. Стремление материал, идущий от тебя, «облагородить» какими-то приемами, профессионализмом. При всей моей симпатии к Саше Пантыкину мне никогда не нравилась «пантыкинская школа», я всегда предпочитал музыку Майка, которая делается просто, где нет технократизма, исхищренной нотной структуры. Когда пели для своих, не нужно было никаких претензий, когда сейчас вышли на публику, и публика не приняла – она и не должна была это сделать по многим причинам, рок не был воспринят публикой как качественно иной вид искусства, сочли за новую «попсу».
Кто-то, как Кинчев, хотя бы потянулся за толпой с криком «Ура!», уходя все ниже и ниже в самую дешевую «урлу», «пролетарскую попсовизацию». Здесь по своему стержню отличий нет: что «металл», что Белоусов.
А другие решили попасть в стан «настоящего», по их пониманию, искусства: нужны симфонические авангардисты-аранжировщики, вымудренность…
Корр: С кем ты работаешь сейчас? Точнее, хотел бы работать?
ИК: С Брюсом Спрингстином. Или Джаггером! С нашими «совками» сейчас работать трудно: они ушли от настоящих рок-н-ролльных задач и не могут сделать «крутую» песню. Вот как со Славой раньше было: делаешь текст, он его пропускает через себя, ставит себя в эту ситуацию. И выдумывает какую-то свою, хитрую музыку, на тех же немногих аккордах. У Болана она что, была на многих?..
Я хочу попробовать симфоническую музыку, хочу попробовать ситар, но меня смущает, когда человек это ставит во главу угла: «У нас было много “попсы”. А сейчас мы делаем “умную” музыку!» Когда начинаются такие задачи, умирает искусство. Вот человек говорит: «Сейчас напишу смешной рассказ!» – а выходит такое, что со скуки мухи мрут.
Трагедия даже состоит не из рок-музыкантов, а из самой души нашей национальной зажатой.
ИК: Да, я что-то сам не вижу просвета: группы, которые по-своему работают, можно пересчитать по пальцам. В основном, клиширование чьих-то находок. Не чувствуется новой общей идеи для развития…
Корр: Это как раз вопрос об этническом. Меня сейчас этнос