скользнул взглядом на соседний столик, где двое парней наливали какому-то могучему мужику, по виду татарину, водку. Неодобрительно крякнув, Прохоров отвернулся. После первой кружки внутри захорошело, но проклятая аденома простаты неприятно напомнила о себе, сиречь, возник мощный позыв в туалет.
«Эх, говорил же мне Илья Игоревич, что давно вырезать эту гадину надо! Да, только, как решиться? Вдруг потом братан меньшой на полшестого повиснет? Ведь, были случаи, мужики рассказывали…»
Оставив вторую кружку и три оставшиеся сушки под присмотром соседа по столику, Евсей Кириллович мелкими шагами, ибо сделалось уже невтерпеж, направился в туалет, на ходу незаметно расстегивая ширинку. В туалете было темно, в смысле сумрачно, и после яркого света в глазах плавали цветные пятна. Ощупью Евсей достиг писсуара и с наслаждением принялся отливать… Странно! Струйка не звенела, как обычно… Опустив уже адаптировавшиеся к сумраку глаза, Прохоров с ужасом увидел, что мочится на неподвижное тело! Обведя взглядом помещение, он увидел ещё два тела и лужу крови!
«Уй, бля! Мамаево побоище!»
От жути увиденного заколотилось сердце и ослабли ноги. Кое-как выскочив обратно в зал, Евсей Кириллович сорванным голосом завопил:
– Полундра! Убили!
Народ засуетился, забегал, загомонил. Прохоров, рухнув за свой столик, жадно присосался пересохшим ртом к кружке.
Через несколько минут в пивную вошел усатый милиционер-старшина могучего сложения, но маленького роста.
– Так, ну-ка, тихо все! – командирским голосом гаркнул он.
Моментально стало тихо-тихо, даже слышно было, как с кряхтением оседает в кружках пена, ибо народ уважал власть.
– Что у нас тут? – строго обратился старшина к Катерине.
Та, вытирая вспотевшее лицо нечистым вафельным полотенцем, ответила дрожащим голосом:
– Ой, товарищ милицейский, три мертвяка в туалете! Вон, тот дядечка обнаружил!
Старшина подтянулся:
– Всем оставаться на своих местах! Приготовить документы для проверки!
И проследовал в туалет строевым шагом. Выйдя оттуда через малое время, он расправил усы на слегка побледневшем лице и принялся звонить куда надо.
– Алё! Старшина Варфоломеев докладывает! В пивной номер семнадцать, на Калинина, ну, которая «У Катьки Великой», да… один труп и два раненых! Скорую надо и нашу бригаду… Есть никуда не отлучаться! … Обижаете, товарищ лейтенант, что б я, да безобразия допустил! … Так точно!
Через полчаса прибыла следственная бригада и «Скорая Помощь». Мишку и Джима извлекли из туалета для оказания помощи. Сашкá, который в помощи из-за мертвого состоянии не нуждался, осматривали и фотографировали на месте происшествия, профузно ругаясь на антисанитарные условия.
– А я чо, я – ничо… – смущенно бормотала тётя Зина, уборщица, слышавшая нелестные замечания в адрес качества уборки помещения, – Они там спьяну что попало делають мимо, значить, толчков, а я чо, за каждым персонально