можно в деталях проследить, как определилось геополитическое место Южной Руси под воздействием мощнейшего ритма кочевой Евразии в ходе монгольского завоевания. Геополитический статус Киевской Руси был достаточно неясным. Причем, как потому, что еще формировалась пространственно-европейская цивилизация, особенно в XI–XII вв., так и потому, что сама Киевская Русь длительное время пребывала в полуцивилизованном состоянии – конфедерации племен. К тому же она находилась под сильным влиянием Византии, геополитическое положение которой в VIII–XI вв. также было весьма неопределенным. Более тесно с европейской цивилизацией Византия начинает интегрироваться после начала крестовых походов в самом конце XI в. (1097 г.), когда она превращается в гиперрегион этой цивилизации.
Поэтому Киевскую Русь можно считать и буферным европейским анклавом, выдвинутым в Евразию, но можно считать и уже просто евразийским княжеством. Эта двойственность ее геополитического положения затем привела к тому, что после монгольского нашествия Южная Русь, будущая Украина, приобрела буферный статус, а Северная Русь превращается в евразийское Московское царство. Последний факт лишь подчеркивает тенденциозность концепции Украины-Руси, в соответствии с которой современная Украина является наследницей Киевской Руси. Ведь тот же Новгород очень рано, едва ли не с IX в., развертывал экспансию на северо-востоке. В частности, на Волге, по которой шел торговый путь из Каспия, восточный аналог пути «из варяг в греки». Очевидно, Московская Русь в XIV–XVI вв. продолжила это наступление Новгорода, будучи его политическим, а во многом и историческим преемником.
Тенденциозность украинской исторической школы в вопросе об исторической преемственности наследия Киевской Руси как раз основана на разделении истории Киева и Новгорода. А это, как уже говорилось, совершенно противоречит общеизвестным историческим фактам. В действительности сам термин «Киевская Русь» искусственный и введен историками спустя много веков после упадка Киева. Нечто подобное термину «Византия» по отношению к империи со столицей в Константинополе, которую сами ее жители называли Ромейской, то есть, Римской. Себя, соответственно, они называли не византийцами, а ромеями.
То же самое в нашем случае. Здесь господствовал просто термин «Русь», причем смещавшийся по территории. До сих пор недалеко от Новгорода стоит городок Старая Русса. Понятно, что термин «Русь» пришел в Киев с Новгорода вместе с князьями-варягами. И хотя в X в. термин «Русь» (а вовсе не «Украина»!) закрепляется за Киевской землей, затем он распространяется и на земли, подконтрольные киевским князьям. Причем не только на северные, но и на западные (отсюда, например, термины «Галицкая Русь» и «русин»).
После ослабления политической власти Киева на Руси, а затем почти полного опустошения Южной Руси манголо-татарами этноним «Русь» естественно закрепляется на севере и западе пространства Древней Руси. А с потерей государственности Галицкой Русью, превращением ее в польскую провинцию