давности, когда дворовые ребята не взяли ее играть в «казаки-разбойники». Она в слезах пришла домой и пожаловалась родителям, на что мама сказала:
– А кто с такой размазней играть будет? Ты же не умеешь за себя постоять. Иди вон лучше посуду помой!
А папа, отведя в сторонку, посоветовал:
– Детка, зачем тебе эти бандитские игры? Лучше книгу почитай.
К кому идти за сочувствием, за поддержкой? Она одна. Она не понимает ни своих чувств, ни того, что вокруг нее происходит. Нет ни теплой семьи, ни долгожданной любви, ни веселой компании… Но это было еще не все. Та женщина, с которой Жора поздоровался, когда провожал Риту, была фабричной работницей и в течение нескольких дней родители узнали об ее свидании с Жорой. Они устроили Рите домашний террор. Сперва был скандал, при котором мама обзывала Риту последними словами, которые, впрочем, были ей не новы, а отец, как драматический актер, метался из угла в угол, схватившись руками за голову, и пафосно восклицал:
– Позор на мою седую голову! Моя дочь! С кем?! Ловелас, алкоголик! Да он, наверно, к тому же и импотент, пропил свое здоровье!
– А зачем этой бляди его потенция? Она найдет, как мужика ублажить! – подбрасывала мама масла в огонь.
Лучше грешным быть, чем грешным слыть. Рита сидела, забившись в угол своего дивана, поджавши ноги и пытаясь заткнуть уши, и мечтала только о том, чтобы у нее сейчас разорвалось сердце. Она не могла ни слова вставить в этот поток оскорблений. Она понимала, что в глазах родителей, которые никогда не давали себе заботы подумать об ее переживаниях и потребностях, она выглядит именно так.
Родители выкричались и ушли на кухню, а обвиняемая, воспользовавшись паузой, завыла в подушку. На скандале дело не закончилось. Родители стали ходить и на работу и с работы с Ритой, передавая ее друг другу в пересменку, как в детстве. За обеденным столом они разговаривали так, как будто ее не было, а если и говорили о ней, то в третьем лице. После обеда отец демонстративно ошпаривал кипятком Ритину посуду: «Кто знает, какую заразу она от него подцепила? Не мешало бы ее в вендиспансер сводить».
Фабричные девчонки издалека здоровались с Ритой, виновато опуская глаза. Время от времени к маме подходил кто-то из сотрудников и советовал ей не верить сплетням о том, что ее дочь встречается с Жорой, потому что ее девочка достаточно умная и интеллигентная, чтобы опуститься до такого уровня. После этого Лиду ждал еще один скандал, связанный с тем, что она ославила родителей на всю фабрику. Да, поздно ее Лариса предупредила, хотя разве предупреждения останавливают, когда пришло время любить? Ни мама, ни папа не то что ни слова не спросили о ее чувствах, они даже не думали о них. Их волновала их репутация (смешные! репутацию они сами себе испортили) и послушание дочери. Упреки по поводу Жоры Рита слышала еще много лет, а впоследствии мама даже рассказала эту историю Ритиному мужу, пытаясь их поссорить.
Вокруг бедной девушки образовался вакуум. Высвобожденные от страдания силы она направила на чтение и занятия музыкой. Счастье, что у нее была школьная подруга,