Однако черное сагео с серыми прожилками, всплывшее в ее памяти, заставило княгиню снова нахмуриться. Не тратя время на лишние эмоции, она протерла все части рукоятки катаны и сам клинок мягкой тряпочкой, пропитанной гвоздичным маслом, а затем так же быстро и четко собрала катану обратно. Кагеро закрутила вокруг себя поток теплого воздуха, который высушил саю и волосы до конца, затем надела хакама и закрепила меч за поясом. Убрав инструменты и мокрую одежду, вычесав из волос морскую тину, она вышла на террасу и перешла по ней к своему кабинету.
Первым делом Кагеро зажгла веточку жасмина на курительнице для благовоний и подождала, пока аромат стал наполнять комнату, в которой она так давно не была. Затем княгиня опустилась на колени у столика с чайными принадлежностями – слуги знали привычки своей внезапно вернувшейся госпожи, поэтому позаботились, чтобы ее уже ждала чистая вода и пиалы. Она только успела нагреть воду, как послышались шаги.
– Он пришел в себя? – Кагеро не оборачивалась, но знала, что в кабинет вошел ее отец.
– Да, но отказывается назвать себя и отвечать на вопросы. Сказал, что будет говорить только с тобой, – если бы Кагеро повернулась, то она бы заметила, что в глазах Татегами пляшут огоньки.
– Хорошо, приведи его сюда, – безразлично ответила она и потянулась за коробочкой с чаем.
Татегами помедлил.
– Кагеро, возможно, у Итачи были на то причины…
– Приведи его сюда, – жестко повторила Кагеро, обрывая отца на полуслове, показывая тем самым, что не желает обсуждать происшедшее.
Лекарь сдержал невольную улыбку, предвкушая реакцию дочери, когда та увидит пленника, но промолчал и вышел из комнаты.
Кинув в чайник скатанные в небольшие шарики чайные листки, Кагеро стала наблюдать за тем, как они распускаются в теплой воде. Она пыталась вспомнить каждую деталь, каждую мелочь из того, что происходило на корабле, но вид воина в черном только глубже засаживал тупую иглу боли в ее сердце. Услышав, как отодвигается дверь, она не сразу вернулась из своих воспоминаний. Не оборачиваясь, Кагеро предложила пленнику присоединиться к ней на циновках. Затем дернула головой, возвращаясь в реальность, и посмотрела на опустившегося рядом в сейдза мужчину.
Пиалы на столе разлетелись вдребезги – князь Ооками склонил перед ней голову в вежливом приветствии.
***
Терпкий воздух, пропитанный непривычно тяжелыми благовониями и горьким ароматом полыни, заставил Ооками невольно поморщиться и открыть глаза. Комната, в которой он находился, была светлой и просторной; вдоль стен стояли невысокие деревянные шкафы, полные разноцветных баночек; в дальнем углу под потолком сушились травы. Хозяин комнаты, склонившись над ступкой, что-то скрупулезно растирал деревянным пестиком. Услышав шорох, он обернулся, встретился взглядом с пытающимся приподняться на локте Ооками.
– Я представлял себе царствие мертвых несколько иначе… – закончить