себя гранитной скалой под грозовым небом, от которой с одинаковой силой отскакивают и молнии гнева, и камни упрёков.
С едва заметным превосходством на лице он следил, как глаза родной ему женщины наливаются отчаянием, как слабеет её голос в обвинениях. Ещё немного, и она опустится на последнюю ступеньку и зарыдает, тогда он подойдёт ближе, совсем близко, и она обнимет его колени. Он помедлит, наслаждаясь победой, и, поддавшись жалости, снизойдёт… и совершит то, ради чего мчался сюда, превышая скорость.
Но сценарий провалился, едва героиня ступила на последнюю ступеньку.
– Подонок! – крикнула она, запустив комом колючей шерсти в неблагодарного зрителя, прямо в лицо. И шея, и щёки его вспыхнули, а в деревянном доме стало уже двое больных лихорадкой злословия.
– Умом тронулась, доня? Забыла, кто перед тобой? – рявкнул хозяин телевизора, пиная колючий ком серой шерсти, упавший к его ногам. – Может, Кисель тебе мерещится? Я в последнее время всё чаще вас, голубков, вместе наблюдаю.
Теряясь в байковой глубине розовой пижамы, Лера сделала шаг назад. Таким жестоким Валерочку она не видела никогда. Если бы только мама знала. «Он ненавидит меня. Секретарша точно не вылазит из его постели. Ей-то он сказал, куда едет…» – думала Лера, и от этих мыслей ей хотелось провалиться сквозь землю.
А гость, сжимая кулаки, расплёскивает брань:
– Вот и благодарность! Алик в Чехию? Пожалуйста! Аллочке лизинг пробить? Пожалуйста! Лерочка, шубку желаешь? На! Шампанского захотели, Валерия Николаевна, да не простого, хранцузского захотели – так нате, жрите! – Разгневанный хозяин стукнул кулаком по дереву старых перил, отчего лестница вздрогнула, а перила пошатнулись. А Лере показалось, что она проваливается в чёрную дыру, зияющую под ногами. – Да я твой благодетель! Что бы ты жрала без меня? Картошку с дачи? Ты её ни посадить, ни вырастить не можешь ручонками своими кручёнками, не из того места произрастающими. И что ты за баба такая? Мамой изнеженная, папой избалованная. Голос на меня повышать вздумала? Не позвонил, не приехал, ах-ах! Значит, не м о г. А тебе объяснять не должен. Ты мне – н и к т о! Приручить хотела? Женить? Не выгорело! Сочувствую… Не так уж вы с мамочкой искусны…
Чтобы не свалиться, Лера присела на ступеньки. Она обхватила голову и голосом осуждённого на смертную казнь проговорила:
– Спасибо за правду, Валерий Леонидович. В правде сила. Кажется, так говорит ваш любимый герой? Поэтому прошу вас забыть дорогу в мой дом и все телефоны. – Вставая, Лера прибавила мощности сипящему от усталости голосу. – Дождь лютует. Ступайте или ночуйте, мне всё равно. Я вас не гоню из дома в такую погоду. Я вас гоню из своей жизни.
– Ну-ну. Кто ж тебе, старушке, недостаток гормонов восполнит? – усмехнулся Янович, провожая взглядом розовую спину.
Ответ остался за дверью спальни второго этажа.
V
С мобильником