в намеках на родство с великими мира сего. А уж фамилия Тибо имела за собой большой след в истории. Например: Тибо (1859—1916) – последний бирманский король династии Конбаун. Тибо I – (граф Бара), Тибо II (граф Шампани), Тибо IV и V (граф Шампани), Тибо V I (граф Шалона) … Разве можно было не воспользоваться такими именами и не дописать себе в родословную, пару-тройку предков? Тем более что писал он ее сам. В наше время Филипп не изменил привычек и окружал себя загадками, преподнося себя не то французом с русскими корнями, не то русским с французской кровью. Владел обоими языками великолепно, причем в разговоре дополнял один другим. Филипп – это еще та «штучка» – заносчивый, высокопарный, щеголь и мот, эгоист и бабник, не признающий отказов. Самое скрываемое, за всей помпезностью вида – он был трусом!
В дверь позвонили. Не обратив на звонок внимания, целенаправленно пошел к бару. Звонок повторился.
– И кого принесло в такую рань! – закрыл резные дверцы шкафа, с яркими стеклами, прихватил с собой стакан, направляясь к кровати. Звонок переливался, словно нетерпеливая, соскучившаяся женщина, мечтала о встрече. Открыл и отшатнулся. – Жан! В такую рань!
– И что? – довольно грубо ответил Жан. – Вижу не рад, но нам безразлично! Мы по делу.
– Мы? – все еще не впуская гостя, удивился Фил.
– Будишь любопытство соседей?! – Жан отстранил его и вошел, освобождая проход для остальных членов семейства.
– Входите! – взял себя в руки Филипп. – Только я не одет.
– Помочь? – глянул на него Дэн, нечаянно задев плечом, а на лице, не скрывая, кипела злость.
Филипп удалился, предоставив гостей самим себе, не предложив ни присесть, ни выпить. Отсутствовал минут тридцать, вышел во всей красе. Кивнув запоздало, сел и спросил:
– Так что у вас случилось?
– У нас? – Жан просто менялся на глазах, и только Вилен понимала причину, ибо слышала, как красноречиво он изменяет свое мнение о друге. – Филипп, ты даже не предложил женщинам воды.
– Вы обескуражили меня своим явлением. – поднялся и открыл бар, выбирая нечто дешевое.
– Ну, явление обычно, Христа народу. – оборвал его Эд и тот вздрогнул:
– Так что будете?
– Воду, пожалуйста, – ответила Ви, – просто воду, без газа.
– А где же третья? – Филипп пытался быть смелее, цепляясь за то, что он на своей территории, но ему это никак не давалось, боязливость заставляла дрожать, отчего вел себя по-хамски. – Вы же всегда бандой!
– Семьей! – поправил Жан.
Филипп пробежался взглядом по всем и остановился на Жане:
– Так что привело?
– Ты! – Жан поднялся, не давая ему возможности сесть, сделал шаг в его сторону, тем самым, невольно, прижав его к огромному буфету, занимающему значительную часть комнаты. – Мы прибыли потому, что твоя наглость перешла все границы!
– Моя наглость?! – прохрипел Фил и скривился: – Да как ты смеешь! Еще и в моем доме. Всем известно, что я самый мирный