в пространстве. За полдня оба этажа были исследованы вдоль и поперёк. При этом у нашей горожанки не возникло ни малейшего желания выглянуть во двор. Напротив, она облюбовала скамейку на кухне, поближе к плите, улеглась и приняла завершённую шарообразную форму. Вокруг же плиты, пытаясь вернуть технику к жизни, сновала мама. Она излучала тепловой энергии больше, чем сам предмет её трудов, – лицезреть такое, действительно, куда увлекательнее, чем безмятежный внешний мир.
Первая реакция Лайзы на дикую природу вселила в меня уверенность, что по своей инициативе она точно никуда не сбежит. Вот как должно вести себя домашнее животное, чтобы человек начал стыдиться своего дикого нрава!
Открытый балкон, тем не менее, способствовал осторожному приобщению городской жительницы к природе. С одной стороны, он безусловно был частью дома, а с другой – не имел крыши и тем самым позволял привыкнуть к открытому пространству. Вскоре в душе кошки страх уступил место упоению собственной храбростью. Лайза стала проводить на балконе всё время, когда мы находились на улице, и наблюдать за нами явно просветлённым взором.
Всё воскресенье мы наслаждались прелестной картиной: наша маленькая белогрудая Лайза на фоне голубого забора; её лапы аккуратно подобраны и обвиты хвостом, а в глазах синева дома, и неба, и чистого майского воздуха. Совсем как игрушечная!
Сосед, проезжавший по аллее на дряхлом, наверняка видевшем Ленина велосипеде, неожиданно остановился. Приветствовав нас свободной от руля рукой, он перевёл восхищённый взгляд на кошку: «Какая красавица!».
Мы переглянулись и поняли, что, не спуская глаз с нашей питомицы, всё же умудрились пропустить момент превращения гадкого утенка в прекрасного лебедя. А между тем оно бесспорно состоялось. Лайза достигла соответствия тела своей доброй и чистой душе. Теперь она олицетворяла собой «генератор домашнего уюта», от которого чудесным образом преобразился наш дом. Он словно задышал!
5. Детские забавы
С шестимесячного возраста до середины жизни Лайза питалась исключительно «Вискасом», категорически отвергая другую пищу. Нас распирало от гордости, поскольку этот корм был эксклюзивным и дорогим. Любые траты на животных с непривычки воспринимались постсоветскими людьми как расточительство, а то и помешательство. Посему мы чувствовали себя носителями европейской культуры, а не жертвами рекламы. Корм завозился в Россию непосредственно из Америки и считался качественным, полезным и вкусным.
Кошка в экстазе запускала морду в миску, не в состоянии дождаться ее заполнения, и кушанье сыпалось ей на голову вместе с чертыханиями. От хруста разгрызаемых сухариков аппетит просыпался даже у людей. Однажды любопытство взяло вверх, и я попробовала кусочек. До сих пор не понимаю, как можно есть такую гадость, но Лайза была в восторге.
Благодаря могуществу «Вискаса» я превратилась