направлена только на постижение сути бытия, на уменьшение страдания всех живых существ и на помощь им в пути познания и любви.
Астральная сфера
Файр
Называю этот мир так, потому что он чем-то напоминает описанный Даниилом Андреевым Файр.
Это похоже на то, как если бы ты оказался среди полярного сияния, в сердцевине, причём полярное сияние довольно яркое, но одновременно нежное, и ещё оно живое, словно идёт из других миров. Это волны живого света. Иногда они похожи на огромные цветы, или облака, или волны. И ещё эти волны осязаемы, потому что ты сам состоишь там примерно из такого же материала, разве что несколько более плотного.
Цвета – зелёный, золотистый, голубоватый, алый. Эти превращения света можно созерцать бесконечно. Интенсивность может меняться, но каких-то искр или сполохов не видел. Восприятие там не разделено так, как у нас: у нас есть разделение между зрением и слухом, например. Там же свет можно слышать и осязать.
Эти волны не бездумные. Они не то чтобы разумны сами по себе, а являются проявлением разума, суммы мириад сознаний Дэвалоки. Там нет разделения на «мой» и «не мой» разум – он единый при сохранении индивидуальности.
И ещё там само бытие ощущается иначе. Возможно, это связано с тем, что время воспринимается по-другому. Там всё происходящее многослойно, и, вспоминая, трудно сказать, быстро ли происходило что-то или медленно. И в каждое событие можно углубляться до бесконечности.
Например, то, что на каком-то уровне воспринимается как волна света, оказывается отражением некоего события в одном из высших миров или группе миров. Ты вглядываешься и всё больше проникаешь в суть этого события, видишь всё больше деталей и взаимосвязей и по этим взаимосвязям переходишь к другой волне и видишь, как они соединяются в узор, и так далее.
По сути, не имеет принципиального значения, «где» расположены эти «миры»: в «окружающей реальности» или «внутри сознания». Не имеет по той простой причине, что «окружающая реальность», с которой мы имеем дело, также не «объективное отображение», а проекция нашего мозга – отсеивающего, рецензирующего, конструирующего виртуальный образ внешнего мира.
В данном случае мы тоже имеем дело с определённой феноменологией, образами, к которым можно возвращаться, с которыми можно взаимодействовать и которые (пусть не в точности так же) могут быть увиденными и другими людьми при следовании определённым указаниям, владении определёнными навыками или чисто случайно. И которые, несомненно, обладают значимостью для самого созерцателя и важны на его индивидуальном пути, а воплощённые в произведениях культуры – и общей значимостью.
Не надо, однако, думать, что восприятие «иных миров» ничем не отличается от «обычного», что сам наблюдатель может осознавать там себя «предметом среди предметов». Уровень «субъективности» восприятия там, безусловно, нарастает. Эти «миры» «настраиваются» на конкретного