праздновать новую фантастическую победу, когда их ожидало очередное торжество, неожиданно появилась Россия и сорвала все планы. После периода 1998—2000 годов, когда удалось справиться с последствиями лопнувшего пузыря субстандартных кредитов, начали собираться новые тучи – предвестницы грозы 2008-го года.
Китай продолжал бурно развиваться, не подавая никаких признаков неблагополучия. Было ясно, что, если такой рост будет продолжаться и в будущем, Китай станет главной опасностью для абсолютного превосходства Империи к 2017-му году. Это можно было предвидеть более или менее точно. Можно было предвидеть и упорное отсутствие роста на Западе. Можно сказать, используя морскую метафору, что перед носом западного корабля начала подниматься волна именно тогда, когда он готовился выйти в открытое море, покидая безопасный порт. Через восемь лет после коллапса мировых банков, последовавшего за крахом «Lehman Brothers», последний из баронов Ротшильдов использовал похожую метафору: «Мы входим в неисследованные воды»13. Имея перед собой такую перспективу, Империя не могла смириться с новым и непредвиденным препятствием. Новый российский президент оказался нежданным и неприятным гостем. Тем более, что он стоял во главе страны, неуклонно восстанавливавшей свой военный, стратегический и ядерный потенциал.
Мюнхенская речь
Думаю, что одним из переломных моментов, когда Вашингтон и Европа отдали себе отчёт, что положение меняется, было 10-е февраля 2007-го года – конференция по безопасности в Мюнхене, когда Путин со всей откровенностью объяснил свою позицию смущённому собранию западных лидеров. «Это, – сказал он, – мир одного хозяина, одного суверена. И это ничего общего не имеет, конечно, с демократией. Кстати говоря, Россию, нас – постоянно учат демократии. Но те, кто нас учат, сами почему-то учиться не очень хотят. Сегодня мы наблюдаем почти ничем не сдерживаемое, гипертрофированное применение силы в международных делах. Мы видим всё большее пренебрежение основополагающими принципами международного права. Больше того – отдельные нормы, да, по сути – чуть ли не вся система права одного государства, прежде всего, конечно, Соединённых Штатов, перешагнула свои национальные границы во всех сферах: и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере. Считаю, что для современного мира однополярная модель не только неприемлема, но и вообще невозможна. Россия – страна с более чем тысячелетней историей, и практически всегда она пользовалась привилегией проводить независимую внешнюю политику. Мы не собираемся изменять этой традиции и сегодня». Потом, как будто хотел смягчить резкость своих слов, добавил: «Я ничего нового и такого неожиданного ни для кого не сказал. Мир меняется. Невозможно уже руководствоваться схемами, которые сложились после Второй мировой войны. Даже с союзниками уже по-старому невозможно разговаривать. Новые угрозы появляются, новые центры силы появляются. Это нужно