что он проголодался. Заказал с браслета молоко и ржаную лепешку к нему.
А пока он подходит к аквариуму, слабым светом озаряющим комнату. За толстым стеклом созданный им подводный пейзаж: искусно уложенные камни – серые с блестками пирита, красные, прозрачный кварц; извиваются длинные стебли кабомбы с изящными перистыми листьями. Из горки струйкой поднимаются пузырьки воздуха. Медленно двигаются две роскошные вуалевые скалярии с серебристыми полосами по темному фону. Пяток меченосцев: маленький зеленый самец; два вильчатых самца – один с черными плавниками, другой весь ярко, чисто красный – и две крупные самки такого же подбора. И ещё два жемчужно-серых гурами, шевелящих грудными плавниками-усиками.
Робот подкатил с молоком и лепешкой. Не переодеваясь, Дан взял кружку и сделал большой глоток. Как не старался, медленно, тщательно жуя, есть не мог. Не терпелось!
Наконец-то: сделал последний глоток – и включил графики. На стене. Жадно впился в них взглядом. Группы, удивительные группы: островки закономерности в кажущемся общем хаосе!
В тетради автор дал их полный перечень: посмотрим его ещё раз. Интересны данные им названия: симметриады; лесенки – с одинаковыми разностями соседних интервалов, на гистограмме действительно похожи на лесенки! Группы дополнительно сгруппированы: выделены симметричные друг другу; указан уровень, то есть с какого интервала группа начинается; даны номера первых простых чисел в начале каждой группы; указаны количества повторений групп и их условные обозначения, которыми автор пользовался до начала классификации, ещё только выделяя их.
Во всем явно чувствовался труд дилетанта, хотя, в то же время, тщательно проделанный. Впрочем, может быть, это и хорошо, что был он дилетантом – и потому ничего не повторял из того, что хорошо было известно всем математикам, занимавшимся простыми числами. Результаты, несомненно, интересны.
Вдруг он, действительно, прав? «Поскольку в природе всё взаимосвязано, то не должно быть таких математических закономерностей, которые не отражались бы в каких-то физических явлениях» – так он считал. Эта идея ведь не была никем публично сформулирована и доказана или опровергнута. Если он был прав, она может быть методически весьма плодотворной.
Только почему именно элементарные частицы? Впрочем, это его первое предположение. Но попробовать проверить его надо: кажется, он это заслужил. Несмотря на самоуверенность, с какой брался за эту задачу: он явно не был физиком. И всё же: аналогия одиночных симметриад с нейтрально заряженными и двойная взаимная симметрия асимметричных групп с разноименно заряженными частицами и античастицами подмечена им правильно.
С ХХ века физика элементарных частиц претерпела несколько раз целый ряд фундаментальных изменений, но периодический закон их ещё не создан: критерий его построения так и не найден. А характеристика каждой элементарной частицы,