один из приездов с фронта Федор Христофорович с друзьями привезли тяжелый черный ящик «электрической машины» и электрическими разрядами пытались вылечить Ольгу Михайловну от паралича. Кое-что удалось сделать. После этого она стала ходить, но до самой смерти волочила правую ногу и плохо владела правой рукой.
В октябре 1915 года отец побывал дома. Привез дочерям в подарок немецкую каску, всей семьей сходили в зоопарк и снялись в фотоателье: Христофор Фридрихович, Ольга Михайловна, Федор Христофорович, Мария Тимофеевна, Ольга и Муся.
На фронте отец встретил княжну Варвару Николаевну Бартеневу, работавшую сестрой милосердия. «Княжна Варвара все время работала вместе с отцом на фронтах империалистической, а после Октябрьского переворота, когда отец тотчас же подался в Красную армию, княжна Варвара прошла вместе с ним и всю Гражданскую войну, работала старшей хирургической сестрой в санитарном поезде “Красные орлы”, начальником которого был мой отец. Санпоезд “Красные орлы” воевал на юге против Врангеля, Каледина и других беляков, дважды поезд чудом вырывался из белогвардейского окружения, многократно был под огнем, принимал короткие, но ожесточенные бои и перестрелки, – княжна Варвара ни на минуту не отходила от отца, ни разу ничего не испугалась, ни разу не воспользовалась отпуском. Четырежды смертной хваткой хватал нашего папу тиф – сыпной, брюшной, возвратный, паратиф, – четыре раза княжна вытаскивала его из смерти…» – писала Ольга в «Дневных звёздах».
В своих дневниках Мария Тимофеевна вспоминала, как приехала в 1917 году в Москву встретиться с мужем в санитарном поезде: «…помню однажды, разговаривая со мной и Федей В. Н. (Бартенева. – Н. Г.) сказала, вы не ревнуйте ко мне докторёныша – я не перешагну через разбитую жизнь. Со мной был такой случай. Я любила женатого, и он предлагал мне оставить семью – я не согласилась, заставила его вернуться в семью, и мы разошлись, а мне было тяжело, это буквально ее слова, и говорила она это задолго до любви с Федей. С первого знакомства она мне казалась по натуре человеком благородным. Такое же мнение о ней и теперь».
Княжна не изменила своему слову и не разбила семью. Но особые отношения с доктором Берггольцем длились у них всю жизнь. Уже совсем старой она пришла к нему в больницу в 1948 году попрощаться навсегда. Свою семейную жизнь он разбил сам. Но чуть позже.
Во время Октябрьского переворота Мария Тимофеевна оставалась с маленькими дочерьми в доме свекрови и свекра. В тот день по соседству загорелся полицейский участок: «Участок на углу Палевского и Шлиссельбургского проспекта сожгли почему-то не в феврале, а в октябре семнадцатого года, – вспоминала Ольга. – Утром мы ходили с мамой на проспект и видели, как еще дымились развалины участка, а по Шлиссельбургскому мчались грузовики, в кузове которых, опираясь на ружья, стояли рабочие в кожанках и матросы, крест-накрест опоясанные пулеметными лентами, и ветер раздувал у них на груди огромные красные банты».
После