обе половины не понравились мне – так не понравились, что у меня вдруг отказали ноги: я опустилась по стене, против Нимотси, близкого друга, обещавшего так много. А там, за окном, на летнем разлагающем солнце, лежала Венька, обещавшая так много…
Чтобы не зарыдать, я зажала рот кулаком и очнулась только тогда, когда почувствовала теплый привкус крови. Такой же был и у Марика, когда мы целовались, у него были слабые десны. А от слабых десен нужно пить кору дуба…
Ты сходишь с ума.
Ты сходишь с ума, надень-ка лучше очки, те, которые подарила вам обеим Венька: просто и со вкусом, от ранних солнечных морщин – и ни одна сволочь не догадается заглянуть под них…
Двор разорвал надрывный голос неотложки – оперативно они приезжают, чтобы констатировать смерть, а потом перекусить бутербродами с ветчиной на свежем воздухе.
Внизу, в колодце подъезда, снова заработал лифт, послышались голоса – и это вывело меня из оцепенения.
Я взяла набитый впопыхах рюкзак – все мысли потом, потом – и в последний момент переложила туда же записную книжку и кассету Нимотси – просто так, как перекладывают страницы засохшими цветами; на память.
И выскользнула из квартиры.
Через чердак – конечно же, через чердак: даже здесь мне подсказали дорогу – если ушли они, значит, без помех уйду и я.
Чердачный люк не поддавался, а звук поднимающегося лифта становился все ближе, как неотвратимое наказание за малодушие, трусость и предательство.
Спокойно, спокойно – ты никого не предала. Ну, открывайся же!..
Люк наконец открылся, я выскочила на крышу и прикрыла его за собой.
Соседний подъезд был рядом, я спустилась на девятый этаж, потом на восьмой – и здесь перевела дыхание.
Дура, дура, дура! Но в любом случае – назад дороги не было.
…Во дворе, вокруг мертвой Веньки, уже образовалась толпа. «Скорая» стояла тут же, спустя минуту приехала еще одна – видимо, сердобольные граждане звонили с нескольких телефонов.
Люди все прибывали и прибывали, запруживая пятачок перед ареной смерти. Они-то находились в полной безопасности, как читатели колонок криминальной хроники, и осознание превосходства этой безопасности позволяло им переговариваться друг с другом вальяжным полушепотом.
– Чего тут?
– Да вот, девчонка выбросилась!
– Откуда, откуда?
– А черт его знает… Сейчас менты приедут, разберутся. Вроде как с девятого этажа…
– А кто такая?
– Да не знаю, не напирайте. Я своего соседа по лестничной клетке не знаю…
– Чо, насмерть?
– Ну!
– Точно, это наша девчонка, из нашего подъезда… Такая вежливая, всегда здоровалась… Она на девятом этаже живет… Недавно въехала, в прошлом году… Да говорю вам, из нашего подъезда, из второго!
– А чего это она?
– Там, говорят, пистолет нашли, рядом с ней валялся…
– Застрелилась, что ли?
– Да из окна выбросилась.
– Если