пакета и взял пробу для анализа.
– Позвольте предположить: сделка вашего клиента с Маклаудом вряд ли состоится.
Магнус хохотнул.
Его интерес к искусству последнее время принял довольно странный характер: на полке за спиной Магнуса стояла скульптура, изображающая женские половые органы. Мраморная, очень натуральная, но почему-то зеленого цвета. Во влагалище – что-то вроде вертикально расположенного, слепого, как у античных изваяний, глаза.
– Тедди, Тедди, ты совсем новичок в этих делах. Конечно, состоится! Наоборот – твои подвиги увеличили шансы во много раз.
Тедди ничего не понял. Он только что раздобыл материал, достаточный, чтобы генеральный директор Фредрик Маклауд угодил за решетку как минимум на такой же срок, что отбыл сам Тедди.
– Фредрик Маклауд – гениальный генеральный, – сказал Магнус. – Так и запомни – гениальный-генеральный, генеральный-гениальный. – Таких мало. Вся разница в том, что теперь наш клиент заплатит Маклауду на пару сотен миллионов меньше.
– Шантаж?
– Мы здесь, в «Лейонс», никогда не изменяем своим клиентам, – наставительно произнес Магнус. – Если видим возможность улучшить для клиента условия сделки, мы ею пользуемся. Это, если хочешь знать, наш долг. Мы торгуемся, – он опять хохотнул. – Много знаешь – много получаешь… видишь, я уже в рифму заговорил.
– Меня попросили быть частным адвокатом молодого парня, арестованного по подозрению в убийстве, – сказала Эмили.
Голос странный, напряженный.
– Я и не знал, что ты занимаешься такими делами, – он искренне удивился. – Магнус поручил?
– Нет, не Магнус. И никто из конторы. Меня попросили, и все это выглядит очень странно.
– И ты согласилась?
– Да. Разве я не сказала? Но я так называемый частный адвокат.
Тедди удивился. У него самого никогда не было частного адвоката. Обычно частных адвокатов нанимают те, у кого бабла куры не клюют.
– А кто платит?
– Никто. Я решила работать pro bono[12]. В Швеции есть два варианта. Частный адвокат и общественный. Общественного оплачивает государство.
– Знаю, знаю… но зачем… – И тут он понял. – Значит, контора не знает? Левая работа?
Она вздохнула.
– Не знает. И никто не должен знать, даже если ничего не состоится. Кстати, подследственного зовут Беньямин Эмануэльссон. Ты знаешь, кто это?
Эмануэльссон.
– Я могу позвонить тебе через несколько минут?
Харенпарк. Суббота. Тедди пришел туда четыре месяца назад, в годовщину смерти Матса Эмануэльссона.
Дети покойного всегда ходили этой дорогой к метро. На земле, на качелях, в песочнице лежал девственно-белый снег, только дорожки посыпали гравием.
Плескательный бассейн покрыт льдом, который еле заметен из-за вмерзших осенних листьев… Тедди почти ничего не знал о самоубийстве, но в этот раз он решил дождаться – вдруг кто-то из них пойдет этой дорогой.
Начиналась пурга. Казалось, снег валит не с неба, а поднимается от земли, как туман. Еще немного