казанского царя строптивого мальчишку Сафу-Гирея, клянясь, в обмен за великую милость, состоять в вечной дружбе с Москвой.
Русские люди исстари не верят клятвам татар, живущих обманом и грабежом, а потому великий князь Василий Иванович требует от послов какого-нибудь весомого, вещественного залога верности коленопреклоненных просителей. Натурально, никакого вещественного залога у них не находится, послы прибыли в Москву с пустыми руками, с одним лукавством в от века коварной татарской душе.
Все-таки для продолжения переговоров на тему залога великий князь Василий Иванович назначает в Казань князя Пенкова, а тем временем ищет верный способ иными средствами покончить с осточертевшей Казанью, коли не удается доконать её вооруженной, всё ещё слишком слабой рукой. Надо отдать ему должное, московскому великому князю приходит на ум поступить с татарами так, как испокон веку поступают русские витязи удельных времен во времена кровавых междоусобий: он повелевает прервать торговые сношенья с Казанью, а чтобы беспощадная мера заодно не угробила и московской торговли, завести свою ярмарку выше по волге, в противовес многолюдному казанскому торгу.
Ярмарку закладывают на месте уединенного монастырька, когда-то основанного святым Макарием Унженским, затем ограбленного и разрушенного бессовестными казанцами, ещё при московском великом князе Василии Темном. Место избирается неосмотрительно, наспех. Оно давно запустело, население, когда-то прибившееся к монастырьку, вскоре после набега переселилось в иные края, не желая торговать и возделывать землю под постоянной угрозой разорения и жестокого татарского плена. К тому же новая торговая площадь непривычна, неторна, тогда как торговля предпочитает старинные, обжитые пути. Московские, тем более иноземные торговые люди посещают Макария неохотно, торговля хоть и ведется возле бывшего монатырька, но ведется необильно, точно сквозь силу, её оборот разорительно, смехотворно ничтожен.
Как всегда, от крутых торговых запретов убытки несут обе стороны, такого хода событий никогда нельзя избежать. В Москве тотчас возвышаются цены на все предметы восточной торговли, ощущается острая нехватка в соленой рыбе, в икре, которые из Каспийского моря поступают через Казань. Татары остаются без соли, поступающей к ним с обильных промыслов Галича и Соли Камской, армянские, персидские, астраханские торговые люди не получают русских бесценных мехов, казанская казна лишается пошлин, которыми не только сытно живут, но и богатеют как на дрожжах все торговые города.
Оскудение регулярной торговли оказывается пострашнее пушечных залпов. Казань становится покладистой и смиренной. Переговоры князя Пенкова проходят успешно. Москва может в течение нескольких лет дышать спокойно и не опасаться бандитских набегов со своих восточных украйн. На какое-то время замирены и западные украйны, с неугомонной Литвой подписано перемирие, имеются некоторые основания думать, что перемирие будет