Сергей Кремлев

Ленин в 1917 году


Скачать книгу

в таком положении остаётся до конца собрания. Депутатам он не виден, так как от них отделяет его дощатая перегородка между рядами…»

      Однако на упомянутом выше фото Ленин сидит лицом к залу в кресле и хорошо всем виден. Можно предполагать, что мемуарист Кедров подсознательно соединил два эпизода: открытие Учредительного собрания и III конгресс Коминтерна, проходивший в июне – июле 1921 года. Там запоздавший к открытию Ленин действительно сидел на ступеньках, не видимый делегатами, и делал записи (есть знаменитое фото, зафиксировавшее это).

      Далее Кедров пишет: «В наиболее интересные моменты, особенно во время речи выбранного председателя собрания Чернова… Ильич неудержимо хохочет».

      И после этого – по Бухарину-Старикову – с Лениным якобы случился тяжёлый истерический приступ?

      Ой ли?

      Тем более что «свидетельства» Бухарина в отношении Ленина – источник очень сомнительный. Достаточно сообщить, что уже в годы Советской власти был момент, когда Бухарин и «левые коммунисты» были готовы чуть ли не арестовать Ленина…

      ЗДЕСЬ всё так подробно разобрано для того, чтобы читателю стало яснее – насколько ненадёжны мемуары как источник точных сведений. Недаром у юристов есть присказка: «Лжёт, как очевидец». Люди, да ещё в момент волнения, видят далеко не всегда то, что было на самом деле. Тем более когда они вспоминают о событии через несколько лет. Вот почему я так часто опираюсь на прямую цитату из точного ленинского документа – уж она-то бьёт антиленинцев наповал!

      А теперь предлагаю похохотать (хотя тут надо скорее плакать!) уже читателю. Откуда берёт происхождение «Бонч-Бруевич» Старикова? Точно это знает, естественно, лишь сам Стариков, но кое-что предположить можно, если открыть на 360-й странице «воспоминания» незадачливого – на одни неполные сутки – председателя Учредительного собрания Виктора Чернова. Они были переизданы в 2004 году минским издательством «Харвест».

      Там мы и прочтём:

      «Когда наступил, наконец, момент открытия Учредительного собрания, Ленин, по свидетельству верного Бонч-Бруевича, «волновался и был мертвенно бледен, как никогда… сжал судорожно (у Б.-Б. «очень сильно, до боли…». – С.К.) руку и стал обводить пылающими, сделавшимися громадными, глазами всю залу (вот она откуда – «зала»! – С.К.)». Вскоре, однако, он оправился и «просто полулежал на ступеньках то со скучающим видом, то весело смеясь…»

      Итак, Чернов переврал Бонч-Бруевича и, похоже, присоединил к Бончу «испорченный телефон» Кедрова, а Стариков, похоже, не заглянув не то что в 1-е издание воспоминаний Бонч-Бруевича (его не так-то просто найти), но даже в легкодоступное 2-е издание, просто, пардон, передрал эпизод из книги Чернова.

      Казус весьма показательный: нынешние псевдоисторики, обслуживающие интересы антиленинского Кремля, часто довольствуются замшелыми сплетнями и инсинуациями, не давая себе труда обращаться к подлинным свидетельствам и анализировать их! Псевдоисторики выстраивают умопомрачительно «захватывающие» – захватывающие