озноб. Боярскому повезло, что он застраховал себя на приличную сумму-за идею надо было благодарить директора балета Вениамина. С другой стороны, он иногда задавался вопросом, не навлек ли он этой страховкой на себя травму. Антон в глубине души был фаталистом. Может, не было бы у меня страховки, ничего бы и не случилось. Но чего уж теперь бурагозить… Оставалось только радоваться, что деньги еще были и не приходилось жить за Элинин счет. Тогда бы он, наверное, и вовсе свихнулся. На скамейку во дворе вышли старушки из соседнего подъезда.
Интеллигентные, с завивкой и помадой, не то, что на окраинах,-усмехнулся про себя Антон.
–Доброе утро!-проорал он. Дамы всполошились сначала, закрутили головами
потом разглядели молодого блондина в окне на третьем этаже и приветливо закивали головами. Антон сделал вид, что заинтересовался автомобилем, въезжавшим в арку, а на самом деле искоса поглядывал на старушек. Те оживленно шушукались, бросая взгляды в его сторону.
–Ну, вот они, мои фанаты,-язвительно пробормотал танцовщик, болтая ногой,
закованной в пластиковый ортез.
–Ничего, прорвемся!-твердо возразил он самому себе, посмотрел на часы на стене. Циферблат состоял всего из четырех цифр: 5-6-7-8. Часы танцовщика. Антон привез их с гастролей в Сиднее. Обе стрелки перевалили за полдень. Через пару часов должна была приземлиться во Внуково Элина. Чтобы скоротать время, он сел смотреть фильм.
Элина прислала смс, что приземлилась и на пути домой. Он даже вскипятил чайник и расставил на столе свой любимый сервиз из тонкого белоснежного фарфора. Купил сервиз в Венском дворце. Продавец сказал, что это точная копия сервиза какой-то княжны. Может, и соврал, но Антон под впечатлением и дворца, и королевского сада, сказал:
–Беру.
Элина только головой покачала, мол, дорого.
–Ну, и что! Для себя же берем, для себя -не жалко.
Он пришел в хорошее расположение духа, и когда раздался звонок домофона, встал у входной двери, готовясь заключить девушку в объятия. Вот только выражение ее лица, этакое озабоченно-материнское все испортило.
–Ну, что ты, Тоша, не вставай,-брякнула она с порога. И вместо объятий он
буркнул:
–Что я, инвалид, что ли.
Она посмотрела на него с укоризной, мол, опять ты начинаешь. Опять она перевернула все так, будто она-великомученица и спасительница, а он-вечно недовольная эгоистичная сволочь. Элина ушла в ванную.
–Чай будешь?-как можно благодушнее крикнул Антон.
–Да, спасибо.
Оба склонились над дымившимися чашками.
«Очень чинно сидим»,-подумал Антон, но вопросов не задавал. Элина тоже молчала. Потом не выдержала.
–Как дела?
Он хотел съязвить, но остановил себя.
–В конце месяца можно снять эту штуку,-он кивнул на пластиковый
ортез вокруг голени,-и носить специальный супинатор в обуви.
–Это хорошо. Болит?
–Не