дыханием.
Прохладное окно давало мне связь, как и кафель в ванной. Иначе я решу, что события последних часов – мои галлюцинации.
– Ты знаешь, что я без колебаний укокошила двоих, и если каким-то образом они это и переживут, то либо останутся калеками, либо…
– Сэм, послушай, – он прислоняется своим виском суть подальше от меня. – Они бы попытались нас прикончить. Ты спасла нас! От тебя пуля прошла в сантиметре. Ты могла быть мертвой, если в этот момент машину, например, подбросило. Тебе не стоит их жалеть.
«Ты могла быть мертвой» – звучит у меня в голове раз триста.
– И я действительно признаю, что мне необходим страж. Если бы я был один – они, скорее всего, получили бы свое.
– Но ты-то их не убил! Ты просто вырубил обоих. Они очнутся и смогут жить дальше!
– Ну, в этом я бы не был столь безоговорочно уверен. Это может не так страшно выглядеть, но иметь ужасающие последствия. – На секунду его рот дергается в хищной гримасе. – Ты просто привыкнешь. Плохие парни пытаются надрать тебе зад, и ты их уничтожаешь. Все! – делаю вид, что не слышу его и продолжаю рисовать невидимые загогулины на стекле. – Если бы они попали мне не в плечо, а в грудь, и я бы умер на месте, что тогда? – он знал, что я отвечу еще до того, как стал даже подумывать о том, чтобы задать этот вопрос.
Делаю глубокий вдох и поднимаю глаза на него:
– Я бы застрелила всех до одного!
Его голубые глаза на фоне заката кажутся очень теплыми, как вода океана, в котором я даже не успела искупаться. Может, я могу искупаться в нем?
– Вот именно, благодаря тебе я еще жив! И это сумасшедшее чувство. Потому что я никогда не был столь близок к концу!
Я больше не смотрю на него, я просто вижу, что он дышит, до сих пор его грудь подымается, он живой. Я выполнила свои обязанности перед ним, и дала стать чудовищем ради этого себе.
Сажусь в угол подоконника, упираясь в стену спиной. Он садится напротив, как мое отражение. В течение нескольких минут мы пялимся друг на друга, и лишь один Бог знает, что твориться в его голове.
– Титановые нити? Ты серьезно? А если бы я до этого не дралась, не тратила энергию. Ты представляешь, как я могла навредить Кирку?
– Ты бы не навредила!
– А если…
– Ты. Бы. Не. Навредила!
Он отворачивается в окно. Я прижимаю колени к груди. Так и сидим, наблюдая как солнце садиться за лес. Оно должно утонуть в этой чертовой реке.
Он разрушает тишину, когда оно уже почти скрылось и комната погружается во мрак:
– Ты знаешь, что означает твое имя?
Я уставилась на него непонимающими глазами. А он все еще смотрел в окно.
– Прости, что?
– Значение твоего имени… тебе оно известно? – Он говорил тихо-тихо, как будто если нас кто-то услышит – нам конец.
– Я не понимаю, о чем ты и нет, я не знаю, что значит мое имя. Я вообще не уверена, что кто-то задумывался, что оно должно что-то значить, нарекая им меня. И главное –