день я пришел на пляж поздно, часам к десяти. Песок уже нагрелся, начиналась жара, пахло водорослями, солью и грилем из ресторана. Мирно шумел и плюхал прибой, предлагали мороженое, вдали жужжал водный мотоцикл.
И тут я увидел ее. Босая, в платье до пят, с длинной русой косой шла она по полосе прибоя, держа под руку следующего – загорелого бородатого мужика с гитарой на плечах.
Злость сменилась вдруг вдохновением. Я широко улыбнулся и, движимый непонятным мне самому импульсом, вытащил телефон и пошел в воду – к двум девушкам, прыгающим в волнах.
– Привет! Сказал я им без предисловий. Давайте сфотографируемся.
Я поймал ее взгляд, удивленный и пронзительный, и понял вдруг: что-что, а это я сделал первый.
Роберт Ягафаров
Беби—бум
Беда к Мышкино не подкралась незаметно. Она извещала о своем приближении каждый день, а в особенности каждую ночь, когда в округе стихало, и мост жалобно скрипел всеми усталыми пролетами, словно предупреждая о неизбежной кончине. Мост был деревянный и ветхий, последний раз его чинили давно, «на олимпиаду», как говорили в деревне.
«Грохнется, как есть грохнется», – часто просыпаясь от этого печального скрипа думал Иван Степанович Макеев, местный председатель, с тоской прикидывая, что ждет его Мышкино без моста: до райцентра, по нему два локтя по карте, надо будет делать большой крюк по грунтовке на Шишмарево, откуда на тот берег утром и вечером ходит паром. И там еще автобусом полтора часа по шоссейке, не наездишься…
И вот теперь, когда мост смыло весенним паводком (слава Богу, ночью прихватило), все его невеселые опасения стали сбываться.
Хуже всего было то, что денег на новый мост в районе даже не обещали.
Полдня он провисел на телефоне, прося, ругаясь и уговаривая – все было бесполезно. Заверяли, конечно, что поставят в план, но ссылались на отсутствие средств и отрицательный прирост населения Мышкино, из-за чего строить новый мост было бесперспективно.
Остаток дня он проходил в дурном настроении, по мелочам придираясь ко всем, кто попадался под руку.
– И куда опять мимо кормушки насыпали? – раздавался с коровника его сердитый голос, – из-за таких вот, рождаемость и падает, попасть не можете!
– Вот как их рожать заставишь? – пожаловался он вечером жене, – Войны нет, всего вдоволь, еще и материнский капитал дают, так нет, ходят болтунцами…
Супруга Ивана Степановича прищурилась.
– У бабы Гали-травницы средство для этого дела есть. Как Мишку Зуева прошлым летом на элеваторе прищемило, так она быстро его отпоила, жена, вон, опять беременна ходит.
– Каждому же в рот не зальешь, – махнул рукой Макеев, – половина мужиков бортничает, медом промышляет, только на выходные в деревне и появляются. Тут чего бы придумать… а, чего?
– А ты сам к Орехову съезди, – присоветовала жена, – к Николай Николаичу, что у нас депутатом был, он там в начальниках нынче, поможет, поди, своим-то…
До Шишмарева Ивана Сергеевича довез