ранг председателя начал возрастать, мы поняли, что произошло нечто чрезвычайное!..
– То есть вы летели в Киев и не знали, что вас ждет?
– Нет, не знали. Представляли, что авария серьезная с выходом радиоактивности, но никто не думал, что произошла фактически ядерная авария… Мы летели из Москвы на военном самолете.
– Это была самая первая группа из Москвы?
– Да. Естественно, мы рвались сразу на блок, чтобы увидеть все своими глазами… Подъехали к нему на машине, смотрим, и своим глазам не верим… А Хамьянов толкает в бок, мол, надо немедленно уезжать… Потом посчитали – там страшный уровень был… После обеда прилетел второй самолет. И мы вчетвером – уже вместе с Игнатенко – поехали на станцию. И пошли по коридору к четвертому блоку. Вода была, и мы по ней шлепали… Естественно, вода была активная… Мы понимали, что происходит, а потому «шли почти бегом»… Потом с резервного щита мы хотели выглянуть, посмотреть, что творится… До самого блока пройти уже было невозможно… Я смотрю: валяются куски графита. Думаю, откуда он? Знаю, что в реакторе он есть, но мне в голову не могло прийти, что он оттуда… Неужели в центральном зале запасной графит лежал?.. И вот тут-то и начало доходить до меня: все произошло намного серьезнее, чем думали раньше… Случился ядерный инцидент… Ну а потом приехала Правительственная комиссия… А потом пошла работа в аварийном режиме…
– Все-таки вернемся к первому дню. Что вы еще делали и что видели?
– Многое… Звонил в Москву, просил сформировать команду, которая приедет мне помогать… Вместе с персоналом станции мы изучали радиационную обстановку, нужны были физики, чтобы понять суть происшедшего…
– То есть на вас как на директора института легли именно эти обязанности?
– Там не было чинов в те дни. Каждый делал то, что мог и что знал. Надо было, к примеру, понять радиационную обстановку… Это было в первую ночь… Машины есть, а водителей нет…
– Вы где были?
– В Припяти. Жили там первые три дня в гостинице… Итак, дали мне машину, дозиметрический прибор поставил рядом… Кстати, на вторую ночь мне дали молодого парня в водители, но его я не взял… Радиационная обстановка начала резко ухудшаться, и уже в городе было полрентгена в час, а кое-где и рентген в час… Я и подумал, мол, зачем молодым ребятам по таким полям таскаться… В общем, сел сам за руль и поехал… Кстати, там никого не надо было заставлять. Скажешь – и делают!.. К сожалению, сейчас уже многих нет…
– А что вас больше всего мучило тогда?
– Почему все-таки взрыв произошел именно в тот момент, когда была нажата кнопка «Аварийная защита»? Это мне не давало покоя… И я один из двух или трех человек, который не подписал заключение комиссии, расследующей причины аварии. Я не согласился с теми выводами, которые были ею тогда сделаны. Мне как физику было непонятно, почему взрыв совпал с тем мгновением, когда была нажата та кнопка. Реактор начинает глушиться, а он взрывается! Мне нужно было понять