игру, а в какую – не скажу?!» Желающие играть в неведомую игру бежали со всех концов двора и хватали его большой выставленный палец в свой кулак и так до тех пор, пока собиралась вся группа заинтересованных в игре лиц. Потом кричавший как мартовский кот организатор игры объявлял, во что сейчас предстоит играть купившимся на рекламу игрокам, после чего начиналась игра, а недовольные предложенной игрой с кислыми лицами, на которых было написано вселенское разочарование, разбредались по двору.
Я не помню себя разбредавшейся, я была за любой коллективный кипеш (разг. – шум, суета, суматоха, переполох). Позже я назвала это состояние «эффект спаниеля». Неоднократно наблюдала, как пёс породы русский спаниель, вылетая из подъезда, разрывался на несколько частей в желании бежать к тополю и поднять на него ногу, в блаженстве расслабившись после ночи терпения, побежать за кошкой и загнать её на дерево, присоединиться к играющим и шумящим детям. Глаза спаниеля Тишки были наполнены вопросами: «Как же всё успеть и ни от чего не отказаться?».
Вот так и маленькая я всё хотела успеть в своей жизни, во всем участвовать. Маленькая я не знала меры. Это про таких Александр Розенбаум написал :
«…Лечить так лечить.
Любить так любить. Гулять так гулять.
Стрелять так стрелять…»
Смеялась я до слёз и до икоты так, что болели мышцы лица и живота. Тогда появлялась мама и с металлом в голосе произносила: «Катька, хватит смеяться, а то плакать будешь!». Мама, наверное, была пророком, или договор у нее был с духом местности, в которой я закатывалась в гомерическом хохоте, потому что вскоре я обязательно обо что-либо ударялась, благо, я была непривередлива и предмет интерьера, с которым я не состыковывалась, находился сам, и начинала с такой же силой рыдать. Немного позже, в начальной школе, на такие перепады моего настроения любил смотреть класс.
Я вспоминала себя, и внутри меня, где-то в районе желудка, в нижней челюсти, в лопатках, в затылке кто-то большой и добрый распускал ремешки, сковывающие мои желания и меня САМУ. Дыхание неожиданно стало глубоким и свежим. Да, да! Именно свежим, как после дождя. Волны нежности к себе, ко многим своим проявлениям, стали окатывать меня. Состояние восторга даже родило несколько слезинок счастья. Начинающая звучать привычная боль «я не такая, со мной что-то не так» превратилась в чудесное состояние тотальной нежности к себе, к самому факту моего существования.
Осторожно, «любить нельзя!»
Когда я начинала исследовать данную тему, у меня не было опыта погружения в изучение тяжелых расстройств личности, поездок на семинары в Вильнюс к прославленному психиатру Александру Ефимовичу Алексейчику. Я пробиралась сквозь дебри собственного опыта жизни в браке с психически неуравновешенным человеком.
Всё мое нутро кричало о несправедливости. Никто не знал, что происходит в семье, как ведёт себя человек