ҷўраҷон: ки вай? («Что такое, дружок: кто это?») – с невозмутимым выражением на лице, заботливо справляется мой брат.
– Намедонам, Шўхратҷон: ким-кадом «неприятный разговор», онеша об барад! («Не знаю, Шухратжон: какой-то «неприятный разговор», мать её, раз эдак!) – выдавливает вконец измученный товарищ, ничего не соображая и тупо уставившись на трубку.
В этот момент мобильник вновь издает свою сумасшедшую трель. Приятель неожиданно вздрагивает и вскоре, узнав по голосу свою дочь, не давая высказаться последней, раздраженно перебивает, скороговоркой выплёскивая на невинного ребенка весь накопившийся внутри пар:
– О Шойи, бачем: ин қатар «тир-пир, тир-пир» телефон дачи мекуни?! («Шойи, доченька: ну к чему столько раз „тир-пир, тир-пир“ теребить меня?!»)
Случай в маршрутке
Бухарские маршрутки. Фото автора
Для более быстрого обслуживания пассажиров маршрутного такси, бухарские водители нанимают себе в помощники друзей или родственников. Последние, как правило, располагаются в общем салоне, где и производят непосредственные расчеты с пассажирами.
На очередной остановке, в машину садятся две женщины: пожилая свекровь и молоденькая невестка. Причем, невестка садится на единственное свободное место сзади, а свекровь – рядом с шофёром, с которым тут же расплачивается за проезд.
После чего, оборачиваясь назад, кричит на весь салон:
– Келинмулло! Бо аз ақиб на тед – ман аз пеш додам! («Невесточка! Не вздумай давать сзади – я уже спереди дала!»)
Внезапно наступившая тишина длится пару секунд, после чего, громкий хохот сотрясает всю маршрутку.
Хайри
Мои родственники, считают меня наивным простофилей, которого запросто можно обвести вокруг пальца.
– Ну как можно быть таким доверчивым? – стыдит меня мой старший брат, прознав об очередной истории, где я вновь оказался одной из главных одураченных фигур. – Ведь, ты же родился и вырос на Востоке, где чуть ли не каждый второй является прирожденным психологом, а?
– Значит, я из числа «первых»… – горестно заключаю я.
В один из приездов, решил пройтись по центру города. Иду себе не спеша, глазею по сторонам и не перестаю удивляться: буквально всё настолько изменилось, что от прежней, милой моему сердцу Бухары, кажется, не осталось и следа.
Вдруг, прямо на меня, широко растопырив в стороны руки, медленно надвигается молодой человек. Широкая улыбка озаряет его смуглое лицо, с восторженными и сияющими глазами.
– И-и-и! Кия дида истодем?! («И-и-и! Кого я вижу?!»)
Мне ничего не остается, как улыбнуться ему в ответ: совсем не хочется прослыть окончательным мерзавцем, который напрочь забыл своих старых друзей. Я останавливаюсь и, сохраняя идиотскую улыбку, виновато вопрошаю:
– Мебахшед: Шумо ки? («Простите: кто Вы?»)
– Иби-и! (междометие, выражающее в данном случае высшую степень удивления, окрашенное оттенком упрёка) На шинохти ми, мана?! («Не узнал