Анна Евгеньевна Величко

Дневник бороздящей ад


Скачать книгу

это кто-то… Такой же, как и я? Ведь людей много… Так много, что… Ну, а если нет? Если там тот, для кого все это – не больше, чем простуда? То что мне тогда делать? Я не могу с ним столкнуться… Или с ними.

      Рассудив подобным образом, я отступила в сторону от окна и замерла, прижавшись спиной к стене, вслушиваясь в заунывную тишину, что на мгновение сменилась треском, а после – чьим-то падением.

      Воздух наполнился едким хрустом, я вцепилась зубами в рукав своей грязной толстовки, чувствуя, что макароны вместе с водой и выпитой мною дрянью пошли наверх.

      А самое смешное во всей этой ситуации то, что я совершенно не вижу, что происходит там. И не смогу увидеть, если не заберусь обратно.

      Кривая улыбка наползла на мои губы, и я, повинуясь какому-то внутреннему порыву, побрела прочь, гонимая с этой улицы, гонимая от этого дома чем-то неведомым. Вероятнее всего – рассудком. Его здоровой частью.

      А где-то позади меня улицу наполнял заунывный хруст. Он был тих, но при этом от него не веяло ничем хорошим.

      Совсем.

      Глава II

      «Меня можно смело назвать самовлюбленной… И вы будете правы. Я – эгоистка в черт знает каком поколении. Я забочусь только о себе. Сейчас – точно. Ведь Я… Я могу обокрасть чужой дом, если мне понадобится это сделать. Я многое на самом деле могу совершить… Но только в этот день.

      Все завершилось без лишних приключений. Через несколько минут я лягу спать. Даже не на улице, на ней очень холодно. Буду дремать в маленьком магазинчике. Уже заперлась в кладовой, хотя мои новые друзья и соседи очень любят дергать дверную ручку и слушать. Странные у них увлечения. Не понимаю их.

      А вообще, все не так уж и плохо. В этой комнатке почти не холодно, а рюкзак под головой хорошо заменяет подушку. Пишу я, пользуясь фонариком. Думаю, их еще привлекает свет, но я в этом не уверена полностью.

      Желудок все же принял макароны и прекратил отбрыкиваться от них. Хорошо, что я захватила с собой несколько пачек, завернув в свою одежду, кинув в рюкзак. Все же, за шум здесь цена высокая… Очень высокая.

      Могу смело заявить, что я планирую выжить. Писать приходится постоянно и, наверное, слишком часто и слишком много, но этот день сурка настолько длинен, что мне приходится писать каждое воспоминание и каждую новость.

      А еще, завтра у меня день рождения. Мне исполнится… Сколько?»

      Щелкнув кнопкой, я отключила фонарик и сунула тетрадь обратно в рюкзак, зная, что за дверью притаилось с десяток «людей». Я слышала, как они водили ладонями по разделявшей нас с ними жалкой деревяшке. Они не хотели выбить ее или что-то еще, нет. Они пытались открыть кладовку. Умело пытались, но я не была виновата в собственной осторожности.

      Дверная ручка заскрипела и принялась ходить вверх-вниз, когда я, закрыв уши и зажмурив глаза, свернулась костистым калачиком на полу. Спать не хотелось совершенно… Нечего таить, мне было дико страшно. Страшно за себя, за свое гнилое